Военные трофеи
Шрифт:
– Знаю. – Во всем теле ощущалась усталость. – А сколько я была без сознания?
– Пару дней. Вы меня там до смерти напугали. Вместе с вами пришел бы конец моей карьере.
Какое примитивное, первобытное невежливое словоизлияние, размышляла Лалелеланг. А ведь, без сомнения, другому представителю рода человеческого оно показалось бы разумным, а то и остроумным. Естественно, она всего этого не высказала.
– Но с вами все в порядке, так что обошлось без последствий. – Умеки улыбнулась, обнажив острые клыки и резцы. Хорошо еще, что продолжалось
– Мне кажется, на какое-то время мне хватит информации из первых рук.
Женщина явно расслабилась и мягко засмеялась.
– Вы же с Вейса. Вы все поняли.
– А что с моим рекордером? – внезапно спросила она.
– Лучше, чем с вами. – Умеки показала на шкаф. – Он там, вместе со всей вашей экипировкой. Будет вам о чем вспомнить, когда посмотрите. Вы ведь домой отправитесь, я правильно полагаю? – Голос ее так и сочился ожиданием.
– Полагаю, да. Я надеюсь, мой скорый отъезд не очень вас огорчит?
– Вы ведь не хотите, чтобы я вам солгала? Да и какой смысл, вы все равно нас видите насквозь. Ваш народ слишком хорошо владеет языками. – Она повернулась к двери. – Тут кое-кто хотел бы попрощаться. У него мало времени… хотя не думаю, что у вас с ним найдется тема для долгого разговора.
Она открыла дверь и обратилась к кому-то за пределами поля зрения Лалелеланг. Через мгновение дверь распахнулась, и появился солдат, спасший ей жизнь. В повседневной униформе он выглядел не менее массивно, чем в защитном боекомплекте.
Быстро и беззвучно повторяя заученное, она поборола дрожь. Теперь, когда обстоятельства были иными, она смогла рассмотреть его в свете своих долгих штудий. Роста и веса он был чуть выше среднего (для самца человека). Он подошел к койке и навис над ней. На этот раз она даже не поморщилась.
Голос у него был робкий и неуверенный.
– Мне сказали, что вам очень плохо стало от моего вида. Я же это не нарочно.
– Вы спасли мне жизнь, – быстро перебила его Лалелеланг, стараясь предупредить его дальнейшие неловкие фразы. У большинства людей для межличностных связей были только их неадекватные слова. Удивительно еще, как при таких условиях они еще ухитряются спариваться и продолжать род. Она заставила себя протянуть кончик правого крыла. Самец удивился и протянул руку, намереваясь схватить ее мощными пальцами. Она вся напряглась, но он был осторожен и не сделал ей больно. Рука вернулась на место.
– Я просто пришел сказать, что очень рад, что вам уже лучше. – В пальцах другой руки солдат сжимал форменную кепку. Она смотрела, а он взял кепку уже обеими руками и стал неловко мять ее, будто не знал, что делать со своими конечностями. Такого рода непреднамеренная моторика часто встречалась у представителей Человечества. – Лейтенант сказала мне, что вы, вроде, профессор, и нас изучаете. – Он улыбнулся почти робко. – Мне не хотелось бы, чтобы вы составили обо мне какое-то там не правильное впечатление.
– На самом деле, я историк. И впечатление о вас у меня сложилось…
– Очень рад слышать. Эй, а что же, значит, я это… в какой-нибудь там учебник по истории попаду, или еще чего?
– Может, и еще чего, – непроизвольно пробормотала она.
– Моя фамилия – Кузька, – шепнул он, будто расставаясь с чем-то драгоценным и потаенным. – Кэ, у… Впрочем, вы же из вейсов, у вас проблем с правописанием не будет.
– Не должно быть.
– Михаил Кузька. Я живу на Четвертой планете Токугавы.
– Запомню. У меня отличная память на имена.
– Да уж лучше наверняка, чем у меня. Я – что, я – пехота. – Лалелеланг узнала старинное земное слово, которым солдаты-мужчины любили называть себя. Истинное его значение трудно было угадать под наслоениями психологического подтекста, образовавшегося за тысячелетия непрекращающихся войн.
– Вы только поспокойнее теперь. Ведь вы, кана… вы, вейсы, не так скоро выздоравливаете.
– Да, – пролепетала она. – У нас не такая мощная восстановительная система. Но ведь ни у кого из разумных существ ее нет. Он ушел, махнув на прощание гигантской ладонью, – примитивный, но все же впечатляющий жест… по-своему, по-грубому.
– Он очень не хотел, чтобы вы улетели с неверным о нем впечатлением, – сказала Умеки, подойдя к койке с гнездом. – Благодаря необычности обстоятельств, ему удалось получить достаточно длительное увольнение и дождаться вас.
– Я тронута. А теперь он куда отправится?
– Вернется в часть. Будет дальше воевать.
– Конечно, – пробормотала Лалелеланг. – Там ему будет хорошо.
Умеки с интересом рассмотрела самодельное гнездо посреди койки.
– А вы своего рода исключение, раз вам удалось пережить все, что с вами случилось. Любой другой вейс на вашем месте так и не вышел бы из кататонии, вероятно, уже никогда.
Лалелеланг приняла позу поудобнее.
– За многие годы я сделалась знатоком в этой области. И я разработала собственный комплекс упражнений – как физических, так и умственных, – позволяющий мне справляться с экстремальными ситуациями.
– И все-таки, – Умеки ненадолго умолкла. – Может, мне еще удастся с вами поговорить до отлета вашего челнока, а может, и нет. Я просто хотела бы сказать, что очень надеюсь, что вы получили здесь то, зачем приехали.
– Даже больше, чем я смела мечтать.
– Это точно. – Умеки мягко усмехнулась сама себе и отошла от кровати.
На полдороге к двери она остановилась и с полупоклоном указала на нее.
– Я не поняла, что означает ваш жест в контексте нашего разговора.
– Этот жест характерен для нашего племени, а не для всего вида, – объяснила Умеки. – Жест уважения к моим предкам. Из них многие были бойцами и поняли бы.
– Все ваши предки были бойцами, – отозвалась Лалелеланг. – Именно это и характеризует ваш вид.
– Ну, значит, я хотела сказать, что многие из них были профессиональными воинами, солдатами.