Военные загадки Третьего рейха
Шрифт:
Перед выходом лайнера из порта тральщики как раз проверили фарватер — не появились ли там мины. Вслед за ними вышли миноносцы и сторожевые корабли.
После основательной подготовки, приняв на борт обербургомистра Гдыни, лайнер вышел в море, он направлялся в город Киль. Вслед за лайнером вышли крупные суда — теплоход «Ганза», потом турбоход «Геттинген» и мелкие суда.
В общем, колонна транспортов и кораблей охранения растянулась на несколько миль. Сгустившиеся сумерки маскировали лайнер и другие транспорты и корабли.
Штормовой ветер свистел
Шум и суета на лайнере постепенно умолкали. В салонах и роскошных каютах «высокие» чиновники, «ляйтеры», бургомистры и прочие, плотно поужинав, готовились ко сну.
Неожиданно капитан лайнера получил приказание — застопорить машины, отдать якорь.
Оказалось, что на «Ганзе» сломался двигатель. В связи с этим Петерсену было приказано принять дополнительно две тысячи человек. Но лайнер был уже перегружен в три раза, а принимать пришлось бы только на верхнюю палубу. Лайнер может перевернуться. Поразмыслив, Петерсен решил не останавливаться, отказаться от мнимых преимуществ перехода под большой охраной в конвое и идти полным ходом, не теряя времени на противолодочный зигзаг, используя прикрывающие лайнер снежные заряды и ночную тьму.
Петерсен был уверен, что авиация и корабли противника угрожать не могут, а подводные лодки ввиду шторма и плохой видимости не смогут атаковать. И курс лайнера был проложен ближе к берегу.
Командир крейсера «Адмирал Хиппер» Хенигст сообщил, что идет тем же курсом, что и лайнер.
«Вильгельм Густлов» шел по штормовому расписанию — все люки были задраены, ходовые огни замаскированы.
Петерсен все время осматривал горизонт, но кругом была одна темнота, лишь далеко позади виднелись огни конвоя.
И вдруг огромный огненный столб поднялся у левого борта и громыхнул такой взрыв, что капитана оглушило. Вода стеной обрушилась на палубу. Лайнер вздрогнул. И тут же громыхнул еще один такой же силы взрыв, а за ним — третий.
От взрыва торпед на лайнере замкнуло электропроводку, и он озарился ярким светом. «Вильгельм Густлов» начал медленно крениться на левый борт.
С мостика С-13 было видно, как на палубе лайнера заворошилась плотная масса пассажиров. Началась паника…
Издалека ударил голубоватый луч прожектора, затем второй, третий. Приближались отставшие корабли охранения.
Теперь ждать было нечего. Надо уходить.
— Всем вниз. Срочное погружение! И подводная лодка провалилась в глубину. После катастрофического разрушения лайнера корабли охраны перешли в контратаку на подводную лодку. Торпедных взрывов было три. Значит, подводная лодка еще имеет заряженные торпедные аппараты и способна на новую торпедную атаку. Следовательно, уже по этой причине было необходимо, по меньшей мере, отогнать от конвоя лодку, но за гибель лайнера нужно было отомстить.
Конечно же, для подводной лодки сложилась ситуация не «боевого соприкосновения» с противником, как это называлось в годы войны, а ситуация жестокого боя. Успех его
Позднее Маринеско задавали вопрос: сколько было контратакующих кораблей? А можно ли было их сосчитать, находясь буквально на дне моря? Ответ мог быть только приблизительный. Но определенно можно сказать, что было больше, чем в составе конвоя, из-за того, что к месту гибели лайнера подошли еще корабли береговой охраны.
Бой продолжался.
К месту гибели лайнера спешили миноносцы, сторожевые корабли и пароходы конвоя. Одни — для контратаки, другие — для спасения людей.
По шуму винтов акустик докладывал курсы кораблей. Слева 170 — миноносец! Слева 150 — миноносец. Справа 140 — сторожевик!.. И так далее, беспрерывно. Боевые корабли стремились скрутить лодку, и уйти от них, быстроходных и маневренных, было очень трудно.
Ведь лодка на глубине — одна и тихоходна.
Грохнули первые глубинки. Еще далековато.
Но корабли уверенно сжимали кольцо.
Маринеско маневрировал на малом ходу. Маневрирование на малых глубинах было опасным. Ведь глубины к берегу, где пока еще находилась лодка, колебались возле отметки 40 метров, а длина лодки —78 метров. Значит, если ходить глубже, можно зацепить морское дно, но на дне всякое может лежать, в том числе и донные мины. Если подняться поближе к поверхности, то можно подставить лодку под таран надводного корабля. Поэтому надо было держаться середины глубины.
Там, где корабли бомбят, море взбаламучено илом и пузырями. Из-за этой мути акустические приборы работать точно не могли. Этой особенностью воспользовался Маринеско. Он направил лодку навстречу кораблям противника, чтобы скрыть там лодку, чтобы исказить получаемые приборами показания.
Ему удалось дезориентировать корабли противника и вырваться из кольца окружения на глубину.
Но подводная тихоходность и большое число кораблей позволили все-таки противнику снова обнаружить лодку и снова бомбить.
Еще при атаке из третьего торпедного аппарата не вышла четвертая торпеда. Это обстоятельство беспокоило командира — если торпеда вышла из аппарата частично, то от взрывов глубинок и даже от гидравлических ударов она могла взорваться, могли сдетонировать и запасные торпеды.
Торпедисты стали разбираться в том, почему это случилось, и обнаружили, что не сработал автомат подачи сжатого воздуха в трубу аппарата, вследствие этого торпеда не сдвинулась с места и опасности, значит, не существовало.
Время шло, и бомбежки продолжались. Кто-то из сигнальщиков насчитал уже около сотни глубинок. На помощь лайнеру подошли крейсер и несколько миноносцев.
Маринеско направил лодку снова к месту затонувшего лайнера. Он считал, что на фоне огромной массы металла лайнера лодка затеряется и что там, где еще барахтаются в воде люди, фашисты бомбить не будут.
Командир временами останавливал работу электромоторов и приказывал исключить полностью все шумы на лодке. С-13 шла по инерции.