Военный чиновник
Шрифт:
Когда был объявлен открытый конкурс на лучшую винтовку для перевооружения русской армии, капитан Мосин предложил трехлинейную винтовку со срединным расположением магазина и оригинальным устройством подачи патронов из магазина путем введения в механизм отсечки-отражателя, которая отсекала подачу одновременно двух патронов вместо одного и служила для выбрасывания – «отражения» стреляной гильзы.
Винтовка была предназначена под патрон 7,62 мм, разработанный русским конструктором Велтищевым на основе французского патрона с бездымным порохом.
В лидеры вышли магазинные системы Мосина и Нагана. Сначала у винтовки Нагана было больше задержек при стрельбе, но через некоторое время показатели скорострельности сравнялись с винтовкой Мосина, а потом и вовсе превзошли ее, поэтому большинство членов комиссии (14 против 10) проголосовали за винтовку Нагана. Возможно, что на результаты голосования повлияли отзывы офицеров трех армейских полков, куда выдали опытные образцы для ознакомления – всем им больше понравилась винтовка Нагана, более
В ходе испытаний выяснилось, что Наган успел получить привилегию на свою конструкцию, а у Мосина патента-привилегии не было (он получил ее на некоторые части винтовки уже после принятия ее на вооружение), спорить о приоритете было трудно, а перевооружение русской армии новыми винтовками не терпело отлагательств. В Контракте № 3292, заключенном Главным артиллерийским управлением с бельгийским фабрикантом Л. Наганом 11 октября 1890 года, говорилось: «…если ружья Леона Нагана будут приняты на вооружение русских войск, уплатить ему, Нагану, в виде премии двести тысяч рублей кредитных, после чего все права пользования системой ружей Леона Нагана переходят к русскому правительству».
Если отсечку-отражатель Леон Наган успел позаимствовать у капитана Мосина, то вот затвор был «мосинский» – с компоновкой затвора без винтовых соединений, для чего Сергей Иванович доработал уже известную конструкцию скользящего затвора, доведя ее до той простоты, которая свойственна совершенству. Сергей Иванович сам подчеркивал, что затвор разбирается и собирается без отвертки, нет ни одного винтового соединения (у Нагана в затворе было два винта). Судя по всему, у бельгийских винтовок детали, напоминающие отсечку-отражатель Мосина, появились лишь в ходе конкурса.
В документах, которые я получил у Агеева, было упоминание о том, что еще до конкурса бельгийским инженерам были переданы детали русских винтовок, в том числе, возможно, и ствольная коробка с отсечкой-отражателем.
И вот теперь разгорелся небольшой «скандал в благородном семействе».
Когда встал вопрос о названии новой винтовки, то многие члены комиссии высказались против наименования ее винтовкой Мосина, мотивируя тем, что конструкция содержит элементы многих авторов. Несомненно, участие Мосина и Нагана, но ведь ствол и некоторые элементы затвора были разработаны при участии группы полковника Роговцева, он же проводил испытания и доработку патрона для новой системы. От винтовки Нагана в окончательном русском образце был принят принцип наполнения магазина патронами и пластинчатая обойма. Были предложения назвать винтовку «комиссионной», по слухам, и генерал Чагин, как глава комиссии, желал увековечить свое имя.
Вот такой вывод я и написал Агееву: в конструкции русской винтовки есть составные части обеих систем: как капитана Мосина, так и промышленника Нагана. Из-за недальновидности чиновников бельгийцу еще до конкурса были переданы детали винтовки Мосина, включая разработанную капитаном отсечку-отражатель. Косвенным доказательством этого следуют результаты протоколов, показывающие резкое уменьшение задержек при стрельбе у бельгийской винтовки: если в начале испытаний винтовка Нагана давала в два раза больше задержек при стрельбе, то потом она волшебным образом начала превосходить винтовку Мосина по этому параметру (превосходство, кроме введенной в конструкцию бельгийца русской детали отсечки-отражателя, обеспечила более качественная технология обработки деталей бельгийской винтовки). Причем Леон Наган успел получить патент в России на все детали винтовки.
Забегая немного вперед, чтобы завершить этот этап моей работы, скажу, что во время разбирательства выяснилось, что комиссия хотела сэкономить 200 тысяч рублей, полагавшиеся Нагану в случае принятия его винтовки на вооружение, и поэтому предложила название «комиссионная» или «русская» без упоминания имени автора. Однако Наган заявил, что даже если второстепенные детали его винтовки будут приняты на вооружение, это означает, что он должен получить всю сумму премии. Таким образом, главным препятствием для принятия на вооружение новой системы могли стать патентные тяжбы с бельгийцами. Видимо, поэтому император Александр III вычеркнул и слово «русская» из предлагавшегося названия, и винтовка стала просто «Трехлинейной винтовкой образца 1891 г.», а относительно материальных претензий Нагана, собственноручно начертал: «Выдать оружейному мастеру Леону Нагану 200 тысяч рублей за предложенное им для нашей армии ружье» [13] . По-видимому, экономический подход все же преобладал над первоначальным решением комиссии, отдавшей пальму первенства Нагану, – при массовом производстве более простая в технологии винтовка Мосина сулила немалую экономию [14] .
13
В западной литературе принятую на вооружение в 1891 г. винтовку до сих пор именуют винтовкой Мосина – Нагана, мотивируя тем, что русские просто так не стали бы платить колоссальную сумму бельгийцу.
14
Когда была подсчитана эта экономия, оказалось, что при производстве 2 миллионов винтовок экономится до 6 миллионов рублей. Лекала для массового производства были подготовлены самим С. И. Мосиным. Это дало дополнительную экономию до 8 миллионов рублей, ведь раньше лекала для винтовок Бердана приходилось заказывать за границей. Качественные лекала позволяли унифицировать производство на разных заводах и облегчали приемку, которая проводилась весьма оригинально: 100 винтовок из каждой партии разбирали на детали, перемешивали их и затем вновь собирали оружие. После этого проводились стрельбы, и, если они давали неудовлетворительный результат, браковали всю партию винтовок.
Представление мое по начальству вышло достойным: мундир сидел как влитой, а петлицы с двумя просветами и двумя звездочками с расположенной между ними эмблемой Главного Штаба выглядели весьма внушительно. Внушительнее выглядел и Агеев в парадной форме полковника Главного Штаба (нам было положено представляться генералу вместе, как начальнику и его заместителю, двух других замов по оперативным вопросам пока не было – Агеев их усердно искал) – у него было два ордена; Анна и Станислав 3-й степени и оба с мечами за военные заслуги. Всего в разведывательном отделе должно было быть полтора десятка человек, из них пятеро офицеров, но пока нас было всего двое. Генерал поздравил нас, а вечером мы устроили у меня небольшую пирушку по случаю производства и вселения в квартиру.
Наутро я доложил о своих изысканиях, полковник остался доволен моим расследованием и сказал, что у меня еще будет возможность лично познакомиться с Сергеем Ивановичем, так как он не только умный и талантливый конструктор, но человек интеллигентный и в высшей степени приятный в общении. А вот с некоторыми малоприятными личностями иностранного происхождения мне предстоит встретиться буквально через несколько недель. Речь идет о партнере конструктора Хайрема Максима, Базиле Захарове.
– Вот, ознакомьтесь с материалами, – сказал полковник и передал мне под роспись толстую папку. – Захаров приезжает в Петербург, поскольку весной, когда просохнут дороги, будет показ облегченного универсального лафета для всех типов картечниц (в России имеются модели Норденфельда и Гатлинга) и пулемета Максима новой конструкции. Государь заинтересовался, что нового придумал Максим, и теперь это проталкивает Захаров, поскольку сам император в свое время успел пострелять из пулемета старой модели. У него осталось двойственное впечатление: с одной стороны, машинка эффективная, с другой стороны, большой вес и расход дорогих боеприпасов. Вот Максим и озаботился сделать приемлемый для русской армии вариант, да еще и картечницы пристроить на новый лафет. Картечниц этих Российская империя в свое время закупила достаточно много, часто их называют французским словом «митральезы», но в ходу и русское название «картечницы», хотя по сути это – предтеча пулемета.
Я расписался и отправился в свой кабинет, где у меня был сейф для хранения бумаг такого рода. За то время, что я разбирался с конкурсом на «пачечную» магазинную винтовку, впрочем, еще не закончившимся той резолюцией императора, о которой я упомянул выше, но знал об этом из предыдущей истории благодаря своим публикациям на оружейную тематику (хобби у меня такое было после выхода на пенсию, пока зрение совсем не сдохло) [15] . Как и знал то, что Сергей Иванович получит за винтовку премию в 20 тысяч рублей и золотую медаль Михайловской академии. Премию он потратит на «выкуп» будущей супруги у ее мужа. Хотел бы я посмотреть на этого типа, который торговал собственной женой как породистой лошадью. Вызвать бы его на дуэль [16] и прикончить, и кучу денег Мосину сэкономить. Тем более что в подвале Штаба был тир, и мы часто с Агеевым туда ходили. У него был точно такой же наган, как и у меня, а результаты стрельбы пока получше, но в ростовую мишень с десяти саженей и я не промахивался, так что если на полигоне я и «промазал» по одному чучелу [17] , то это от волнения. Подмышечную кобуру, как и разгрузку-«лифчик» для подсумков с обоймами для винтовки и на четыре гранаты я подал на привилегию (количество подвешиваемого снаряжения можно варьировать, как и в девайсе двадцатого века, другое дело, что здесь вся подвеска – на пряжках), правда если в результате испытаний кобуру и разгрузку признают полезными, то выплатят премию: не такую как у Мосину, поменьше, но все же что-то должны дать. Преимуществом является то, что военные патенты считаются секретными и привилегии на них бесплатно дает само Военное министерство, но после этого – обязательные испытания в войсках.
15
Об этом хобби попаданца упоминалось в первой книге, так что здесь он был «в своей тарелке», с некоторым послезнанием.
16
Сам Мосин дважды вызывал его на дуэль, один раз вообще в тульском Дворянском собрании, а тот еще и жалобу на капитана накатал, и Мосину влетело от начальства за то, что у мужа, мол, венчанную жену отбиваешь, а тот и не жил с ней.
17
См. Книгу первую, последняя глава.