Военспец. Чужое лицо
Шрифт:
Через пару часов Андрей откланялся. Пора и честь знать, тем более что сегодня ещё части ограды надо перевезти. Он и так нашёл выгодного покупателя. Он даже отдал бы купцу всё по себестоимости – ведь есть у купцов такая манера, он приметил. Стоит одному что-то сделать, другой обязательно попробует его перещеголять – краше, богаче, словом – круче сделать. На эту купеческую удаль и делал ставку Андрей. Увидят действительно хорошую работу по приемлемой цене – обязательно заказы пойдут. В этом деле надо быть первым, тогда все сливки удастся снять.
Мысль о покупке дома для себя уже выскочила из головы Андрея – его охватил азарт. Надо ехать домой. Пока мастера будут лить звенья ограды, ему надо сделать эскизы крыльца. Ступени Андрей решил сделать не сплошными, а узорчатыми: так и красивее, и грязь с дождевой водой будет стекать, не задерживаясь. И столбы, поддерживающие навес, будут не круглые, а с лианой, вьющейся вокруг, да с цветами. Неплохо было бы сделать даже не столбы, а атлантов, которые держали бы на руках козырёк, но тут уже надо знать меру, поскольку мастера могут не осилить. Для такой отливки надо иметь полноразмерную статую, с неё снимать слепки, потом по ним надо делать форму. Но статуи не было – как и опыта работы. Такая отливка сложна, требует больших трудозатрат – формовщиков, литейщиков, а без скульптора и вовсе никуда.
Но мыслишки свои Андрей не отбросил, а запомнил на будущее. Чугун пластичен, когда жидкий, и форму заполняет хорошо. Ведь в будущем станет широко известно каслинское литьё, причём именно художественное.
Хозяин постоялого двора встретил его с довольной улыбкой:
– Я своё обещание не забыл!
– О доме?
– Именно. Желаешь осмотреть?
– Желаю.
Всё равно время для отплытия позднее – четыре часа пополудни.
– Прошка!
Из глубины поварской возник лакей.
– Опять жуёшь? Проводи нашего уважаемого гостя в дом на набережной – купчихи Нифонтовой.
– Погоди минутку, хозяин, я в свою комнату зайду.
Андрей поднялся, оставил мешочки с серебром. Не дело таскаться по городу с такими деньжищами, и за алтын грабители всех мастей человека жизни лишали.
Извозчик ещё не уехал, и Андрей с Прохором поехали на подводе, как пристало человеку небогатому, но вовсе не мануфактурщику.
Когда Прохор ткнул пальцем в двухэтажный дом, Андрей приказал остановиться, спрыгнул с подводы и осмотрелся.
Дом был каменный, в два этажа, с высоким забором из тёса. А главное – набережная в двадцати шагах: дом на Яузе-реке стоит, удобно с кораблей изделия своих мастеров перегружать.
Прохор постучал в калитку. На стук вышел мрачного вида прислужник:
– Чего надоть?
– Хозяина.
– Примет ли? Сейчас испрошу.
– Скажи – о продаже дома узнать.
Прислуги долго не было. «Да что он там, уснул?» – начал нервничать Андрей.
Вместо него вышла женщина пожилого возраста, в траурных одеждах.
– Я хозяйка. Помер хозяин-то, почитай уже год как.
– Мне сказали – дом продаётся.
Женщина смерила взглядом Андрея, потом бросила взгляд на телегу. Видимо, подвода женщину смутила. Если у человека денег на приличный возок нет, откуда деньги на дом?
– Дорого! – сразу попыталась она отшить несостоятельного покупателя.
– Если понравится да в цене сойдёмся – возьму, – твёрдо заявил Андрей.
– Тогда идём со мной, но только ты один.
Андрей повернулся к Прохору:
– Ты не жди меня, возвращайся на постоялый двор.
– Так ты не местный? – услышала его слова хозяйка.
– Мануфактурщик, обосноваться в Москве хочу.
Хозяйка кивнула – ответ её удовлетворил.
Дом Андрею понравился. Добротный, из пиленого камня, ещё не старый. Потолки высокие, и в окнах стекло, а не слюда. Под домом подвал обширный, сухой.
Двор невелик, но десяток подвод поместится. Есть небольшая, на трёх лошадей, конюшня и дворовые постройки – баня, дровяной сарай, амбар. А куда купцу без амбара? Амбар и Андрею нужен, чтобы по приезде с грузом не под открытым небом изделия хранить.
И везде в доме чисто, на поварне кастрюли, котлы и сковородки сияют, надраенные до блеска.
– А прислуга где же?
– Разогнала всех – содержать дорого. Муж-то умер, доходов нет. Вот, один Макар остался. Он и слуга, и сторож, и на все руки мастер.
– Беру! Когда с деньгами быть?
– Дай хоть день на сборы. Не ожидала я, что так быстро покупатель найдётся.
– Тогда завтра. Надо бумаги выправить, чтобы всё честь по чести было, рассчитаться.
– Макара вот только куда девать? Я-то к сестре в деревню съеду – с деньгами-то проживём. А он у мужа моего двадцать четыре года служил.
– Коли он согласится, к себе возьму.
– Вот славно! Он дом как свои пять пальцев знает. Сейчас спросим, – купчиха позвонила в колокольчик.
На зов явился Макар, который открывал калитку.
– Макар, сей муж дом наш покупает. Я завтра съезжаю, а господин хороший хочет тебя в услужение взять.
– А условия какие?
– Как и раньше были. – Хозяйка сразу стала перечислять: – Жильё наше, харч в людской за наш счёт и три рубли в месяц. И одежонка, коли обносишься.
– Годится. Так как, Макар?
– Остаюсь.
– Ты, Макар, знаешь ли, где кухарку найти и конюха?
– Как не знать, все здесь служили!
– Завтра, часам к пяти, чтобы здесь были. С каждым поговорю и, коли согласятся, на службу возьму.
Макар повеселел. Всё-таки лучше работать с теми, к кому привык, кого знаешь.
В этот приезд в Москву у Андрея свободного времени не было. Почти половина следующего дня ушла на оформление купчей в городской управе, да ещё дождался, пока женщина дважды пересчитала деньги. Ведь двести рублей – сумма по тем временам огромная. Потом она расплакалась: