ВоенТур 2
Шрифт:
Под звуки начавшейся бомбежки мы расстались. Именно в этот момент, я в полной мере смог оценить значение нашей быстрой переброски на это направление. Ведь уже далеко за полдень, а противник до сих пор не смог подтянуть и развернуть свою артиллерию и начать интенсивный обстрел нашей позиции.
Через два часа после уничтожения немецких мотоциклистов начали подходить основные силы противника. Пять немецких танков, волоча за собой пыльный шлейф на большой скорости пытались проскочить узость, или как принято говорить у военных — дефиле. Когда головной танк уже почти прошел его, саперы произвели подрыв. Остальные остановились. Идти вперед — опасно, развернуться — не позволяет узкая дамба. Пока они мялись,
Итак, все три возможных направления движения немецких танков севернее шоссе перекрыты, и самое главное, противник убедился в том, что без серьезных потерь тут не пройти. Вопрос: куда он бросит свои силы? Ответ: поскольку им нужна хорошая дорога для более быстрого продвижения и, что не менее важно — бесперебойного снабжения всем необходимым, то далеко от шоссе они не отойдут! Значит будут искать для себя лазейку южнее дороги… И где они там могут нас обойти?
Что бы ответить на этот вопрос, я с огромным вниманием изучал карту. По всему получалось, что мимо Чуриловичей им не пройти, значит и перебросим туда в первую очередь летучий отряд снайперов, да еще добавим им саперов и еще кое-что. Сказано — сделано! Через радиостанцию «сорокчетверки» ушел приказ Мурзину о новой задаче для его ребят. Только в этот раз с ним ушли все трофейные «чехи», надеюсь что разглядев знакомые силуэты, люфты их примут за своих и бомбить не будут…
У меня было четкое понимание, что дивизии Руссиянова предстоят труднейшие оборонительные бои. Небольшая река Волма, к которой ей предстояло еще выйти, конечно, не была серьезным водным препятствием. Для противника форсировать ее не трудно. Тем более что у реки пологие берега, достаточно легко преодолимые для танков. Поэтому надо было, кровь из носу выиграть время, необходимое для того, чтобы наши бойцы успели капитально зарыться в землю.
Снайпера Мурзина, буквально на полчаса упредили немцев, появившихся со стороны села Котяги. Остановившись у моста буквально на несколько минут, они дальше двинулись через Чуриловичи. Так как у самих мостов устроить засаду не было возможности — слишком открытая местность, то позиции заняли вдоль единственной улицы деревни, за заборами и постройками. Как и в первый раз, отстрел начали с последнего экипажа, снова добившись «сухого» счета. После этого саперы, уже более-менее спокойно заминировали оба моста, заодно поставив по паре сдвоенных противотанковых мин ЗА ними, плюс фальшивое минное поле после каждого моста.
Соседей слева у них не было, рубеж обороны там упирался в большие болота, через которые как раз и были две переправы, хлипенькие, но легкую технику по ним переправить было возможно. Их и взяли под охрану саперы и снайперы под командованием бывшего комроты Мурзина. Переправы были грамотно заминированы и подготовлены к взрыву с дублированием цепей подрыва. Но сначала немцы должны были потанцевать перед мостом, и потерять при этом какое-то время. К этому времени к Чуриловичам подошли трофейные «чехи», и тут появилась пара серьезных проблем — где занять и как замаскировать их позиции. Мой приказ категорически предписывал иметь в обязательном порядке одну ложную, одну основную и пару запасных позиций для каждого «чеха». К их оборудованию Мурзин привлек не только практически все взрослое население самих Чуриловичей, но и рядом расположенной деревни Плебанцы и поселка животноводческого совхоза им. Калинина.
Пара дежурных экипажей трофейных танков отгоняла небольшие группы противника, постоянно шмыгающие на противоположном берегу болотной поймы, а снайпера не подпускали разведчиков и саперов к мостам. С главной задачей группа Мурзина справлялась на «отлично». Тяжело ранив самого наглого сапера или разведчика они терпеливо ждали, когда их начнут эвакуировать, не забывая при этом подстрелить еще одного-двух солдат. В такой обстановке уже были отрыты окопы полного профиля. Так что им уже были не страшны даже бомбовые удары «юнкерсов», которые обязательно будут если не сегодня, то завтра уж точно.
Около 20 часов противник предпринял первую попытку форсировать болотистую пойму. Около двух рот пехоты стали разбирать деревянные постройки в западной части деревни Котяги для изготовления переправочных средств. Восточнее деревни до полубатальона пехоты и полтора десятка танков готовились форсировать пойму вброд, я даже примчался посмотреть на это дело. Но увидев собственными глазами состояние грунта, понял что это все обманка. Вывод — настоящий прорыв готовиться совершенно в другом месте. И это место мне безошибочно указал наш гений радиоразведки Маркони. Немцы приняли решение нанести удар севернее нас, в районе Мачулищи, напрямую по Минску. Эти данные были моментально переданы генералу Руссиянову, а уже им, командиру 2-го стрелкового корпуса.
Наконец подошедшая моя дальнобойная артиллерия, которую буквально поштучно собрали у Смолевичей стала на огневые на нашем правом фланге и мы начали планомерно пресекать любую попытку противника начать форсирование водных преград в широкой полосе боевого соприкосновения. В этом вопросе большую помощь оказывали бронепоезда Гладченко, которые сосредоточились на минской ветке и были готовы поддержать своим огнем не только нас, но и наших соседей справа.
Думая об этом, одновременно напрягал зрение, шаря взглядом по складкам местности, но тьфу, тьфу, тьфу вроде тихо все. А ведь определенно — темнеет. Еще совсем немного и приказ формально будет выполнен. И дело тут не только в орденах, отойти без потерь лучше под покровом ночи, но…
Хотя, если откровенно — поверил я в свою звезду, захотелось всерьез потрепать нервы Гудериану.
Тут я трижды быстро, пока никто не видит плюнул через левое плечо. Минуты до заката ползли как улитки под кайфом. Внутреннее напряжение росло, натягивая струны нервов до звона в голове. И одновременно начинала слабенько теплиться надежда — спеклись фрицы, пороху им не хватило, хвосты поджали! Но, не давая себе радоваться от того, что удача не отвернулась от всех нас, одернул себя, опять суеверно плюнув через левое плечо. Темнеет — это точно, но все еще может измениться. Рванут немцы очертя голову — и все. Смотреть внимательно надо всем без исключения, чтобы если все же попрут немцы, то не зевнуть.
Медная монета солнца медленно и неотвратимо закатывалась за горизонт, щедро разливая кроваво-красные краски по прямой, словно стрела, дороге и верхушкам деревьев подступившего справа к ней леса. Наступила тишина. Мертвецкая. Безмолвная. Угрожающая. Этот летний закат был долгим и грустным.
Наверное поэтому я очень обрадовался появлению деда Павла.
— —Привет служивый!
— —И вам не хворать.
— —Как тут у тебя?
— —Пока тихо…
— —Но то не долго. Мы тут уже со всеми делами управились, остался только самый дальний мост подготовить к взрыву.
— —Есть чем?
— —А то… Тут мне аж два раза подфартило. Первый раз, когда встретил однополчан… — увидев мой до крайности изумленный взгляд, пояснил, — да, да… самых настоящих, из десантной бригады. На одном мосточке встретились, у каждого за спиной мешок с разным нужным добром. А второй, когда они на обочине нашли полуторку с противотанковыми минами, плюс еще есть несколько авиабомб, которые я захватил в Смолевичах.
— —Ну тогда, как говорится, и сам бог велел.
После этого, Нечаев с десантниками ушли к дальнему мосту. Только бы у них все получилось!