ВоенТур 2

Берг Александр Анатольевич

Меня же просто поедом, грызла одна мысль — ПВО!!! Судя по карте, совсем неподалеку была МТС, вот на нее, я и хотел глянуть,глядишь, и еще чем полезным разживемся. Зенитное прикрытие у нас аховое, так, от пары мессеров отбиться, а возьмись за нас немецкие пикировщики всерьез, так расчихвостят они нас и в хвост и гриву! Им наши несколько зениток в этом не помеха, так, муха назойливая перед глазами, тем более, то что выделили, это не собственное — рано или поздно заберут, и снова останешься с голой жопой!

До самой МТС добрались за полчаса, немецкие самолеты из-за темного времени не летали, так что нам в этом отношении повезло. Мастерские МТС были достаточно неплохими и в них стояло восемь неисправных полуторок — вот это дело. Ремонтировать их я не собирался, не до этого было, а вот кое-что снять с них, это да. По уже въевшейся привычке, первым делом замаскировали технику. Пока собирали

работников мастерских, приказал пригнать и усилить у шести грузовиков днище кузова, после чего установить в них снятые с лафета зенитки. Точность стрельбы с машины будет скажем прямо аховая, но мне было главное не немецкие самолеты сбивать, а не дать им прицельно отбомбится по нам. Если у фрицев не будет персонального приказа работать именно по нашей колонне, то они увидев хорошее зенитное прикрытие предпочтут поискать себе цели полегче. Даже если им прикажут работать персонально по нам, то и в этом случае они просто сбросят свои бомбы или на расстоянии от нас или будут бомбить не с пикирования, а тогда ни о какой точности можно и не говорить. Короче зенитки в машинах будут исполнять функцию пугала на огороде, хотя для повышения точности стрельбы и уменьшения раскачки наши парни придумали один финт. Какой? Да на любую хитрую задницу всегда найдется свой хрен с резьбой, а парни все сделали дешево и сердито. По краям кузовов грузовиков прикрепили по шарниру, а к этим шарнирам присобачили обрезки обыкновенных, не очень толстых бревен. Длина бревна соответствовала высоте кузова, а оно само закреплялось вдоль него. Теперь для приведения машины в боевое состояние требовалось секунд двадцать, выдергивались стопора и бревна на шарнирах просто под своей тяжестью падали вниз почти касаясь земли. Пара бойцов спрыгивала с машины с короткими и широкими досками, которые мгновенно подкладывались под эти бревна и в результате кузов фиксировался четырьмя опорами, которые и не давали ему раскачиваться на рессорах во время стрельбы. Правда и двигаться в таком положении машина не могла, но тут уж ничего не поделаешь, зато меньше чем за минуту зенитка могла открыть довольно точный огонь. За все надо платить, в нашем случае это ограничение подвижности во время боя, вот гусеничное шасси было бы намного лучше или в крайнем случае полугусеничное, вот только где его мне сейчас взять? Были у нас уже и полугусеничные грузовики, вот только редкость это была большая, когда и обычных грузовиков не всегда хватало. Шасси зениток тоже пошли в дело, я ведь не просто так глаз положил на стоявшие в МТС неисправные полуторки. С них наши умельцы сняли кузова и поставили их на четырехколесное шасси от зениток и в итоге я получил шесть неплохих прицепов, которые мы и прицепили к переделанным под зенитные грузовикам. Выпадет нам возможность, переставим зенитки на лучшее шасси, а нет и так сойдет, а возможно потом и назад на их родное шасси вернем. Теперь немецкие летуны задумаются при случайной встрече, а стоит ли с нами связываться или нет. Перед самым рассветом этот вопрос был решен.

Еще не прошло и часа, как подвернулся случай опробовать новинку. Дорога к линии фронта выводила нас в поле, через которое шли беженцы, в основном пешком, лишь изредка среди них мелькали запряженные в телеги лошади. Когда мы появились из-за невысокого холма, то забава была в самом разгаре, вернее забава была для немцев. Пара мессершмитов резвилась во всю — на дороге горела перевернутая телега, а рядом с ней билась в конвульсиях лошадь. Люди в панике разбегались во все стороны, а эти уроды стреляли по ним из пушек и пулеметов. Ну что же… Вот и проверим сейчас действенность нашей ПВО, колонна по моему приказу встала, и в считанные секунды освобожденные от упоров бревна повернулись вниз. Бойцы мгновенно подложили под них доски и уже спустя полминуты шесть орудий и три ДШК открыли по немцам огонь. Получилось так, что мы стреляли вслед самолетам и не знаю, толи дураков счастье любит или новичкам везет, толи еще что, но в ведомого попали сразу. Мы отчетливо увидели два взрыва, которые просто снесли ему весь зад машины и он камнем рухнул вниз. Ведущему досталось меньше, он сильно задымил, но не рухнул вниз, как его товарищ, а пошел на вынужденную посадку. Сразу же пулеметный БА-20 и один из грузовиков с тремя бойцами рванули в поле, где примерно в километре от них плюхнулся на пузо, совершивший аварийную посадку «мессер». Назад они приехали минут через десять, а в кузове валялся связанный и слегка избитый пилот истребителя. Ребята после увиденного не сдержались и быстро объяснили фрицу, что он был не прав.

Разбежавшийся под обстрелом народ, стал потихоньку возвращаться, особенно, когда они увидели, что немецкого пилота поймали, то стали собираться возле нашей колонны.

Сначала робко, а потом все смелей стали раздаваться требования отдать им немца на правеж. Пилот кстати оказался обер-лейтенантом Михаэлем Келлером, командиром звена вел себя вызывающе и смотрел на нас и гражданских с презрением. Один из освобожденных бойцов оказался поволжским немцем и он послужил нам переводчиком на допросе. Сначала Келлер попробовал покачать права, и попугать нас немецкой мощью.

— —Если вы сдадитесь в плен и доставите меня к нашим войскам, то я замолвлю за вас слово.

Пара ударов по печени заставили его заткнуться и перестать глядеть на нас вызывающе. Затем я через Володю Майера, нашего немца спросил Келлера, зачем он стрелял по гражданским. Сам я прекрасно знал ответ на свой вопрос, но мне надо было, чтобы его ответ услышали мои бойцы и собравшиеся возле нас беженцы.

— —Но ведь это же унтерменши! — Совершенно искренне ответил обер-лейтенант.

— —Таштанбеков, Самиев, ко мне! — Я подозвал к себе двух красноармейцев-азиатов. — Срубите мне деревце, метра три длиной и с руку толщиной.

Оба азиата вздрогнули от услышанного приказа, оба сразу поняли мой замысел, у них это было в порядке вещей, так что догадаться было не сложно. Народ потихоньку прибывал и требования выдать им пилота звучали все громче и громче.

— —А ну тихо! — Гаркнул я беженцам. — Этот пилот является военным преступником и подлежит трибуналу. Учитывая то, что его доставка в трибунал сопряжена с трудностью, то он будет осужден и наказан здесь и сейчас.

Народ по притих, пока они шушукались вернулись посланные за колом бойцы. Самиев быстро заточил топором конец деревца, а Таштанбеков пока вырыл небольшую, но глубокую ямку под кол. Майер взяв обломок доски с телеги написал на нем по моему приказанию надпись краской на русском и немецком языках: «Военный преступник, казнен по приговору военного трибунала. Так будет с каждым уличенным в военных преступлениях».

Гражданских я пока мобилизовал похоронить погибших, их всех погребли рядом, в пяти метрах от дороги. Связав пленному ноги и руки сзади, потащили его к вкопанному в землю колу. К нему мы подогнали грузовик, в кузов которого и закинули немецкого летуна. Поняв в чем дело, он стал вырываться, но держали его крепко. Приподняв, его рывком насадили задницей на кол, и где-то на полметра он съехал под своим весом, при этом дико заорав. Боль должна была быть адской, а потому он быстро потерял сознание. Народ ахнул от увиденного, кого-то стало рвать, остальные ошарашено смотрели на меня.

— —Все, представление окончено, так будет с каждым военным преступником, кто будет стрелять по мирным людям или раненым.

— —Что тут происходит?! — Раздалось в этот момент у меня за спиной. Обернувшись, я увидел небольшую группу военных. Капитан пехотинец, старший лейтенант и судя по всему младший политрук, так как на его рукаве была красная звезда с серпом и молотом и еще один политрук с фотоаппаратом на шее. В стороне стояло еще несколько незнакомых красноармейцев и кто-то лежал на носилках.

— —Исполнение приговора трибунала за преступление против мирного населения.

— —И кто же вынес приговор и за что?

— —Я вынес! А за что, видите вот это? — и я показал ему на почти три десятка свежих могил — это все мирное население, которое эта нелюдь убила ради своей забавы.

Кулаки капитана непроизвольно сжались, но в этот момент в разговор влез младший политрук.

— —Товарищ капитан, это все равно не дает вам право на вынесение приговора и тем более такого.

— —А вы, товарищ младший политрук объясните это им — и я указал сначала на могилы, а потом на еще толпившихся возле нас беженцев. — Вы думаете это единичный случай? К сожалению это не так и добиться соблюдения противником цивилизованных правил ведения войны можно только ответным террором! Только осознание того, что за свои преступления они будут наказаны самым жестоким, я не побоюсь сказать изуверским способом, может заставить их соблюдать правила ведения войны. Мы для них, по словам этого урода всего лишь люди второго сорта, рабы с которыми можно делать все, что угодно. Пора вам снять с себя розовые очки и понять, что война, это грязная и кровавая работа, а эта — тем более!

Политрук опешил от такой отповеди, но капитан видимо не испытывал такого возмущения моими действиями.

— —Кто вы такие? — Наконец поинтересовался он.

— —С какой целью интересуетесь? Предъявите свои документы капитан.

Внимательно их изучив,и убедившись что это не диверсанты, предъявил капитану приказ комкора о подчинении мне всех частей, подразделений и отдельных военнослужащих. — Я смотрю у вас раненный?

— —У вас врач есть? С нами раненый батальонный комиссар.

— —Конечно есть.