ВоенТур 3
Шрифт:
Командующий неожиданно легко для своей плотной комплекции зашагал к нам, прямо-таки спортивной походкой. По властному взгляду его небольших стального оттенка глаз, мы безошибочно поняли, что это тот самый Еременко, о суровости которого многие из здесь присутствующих были немало наслышаны.
Командарм, я и Онуфриев представились. Неторопливо здороваясь с нами тремя, пожимая мне руку посмотрел на меня изучающе, и сказал довольно высоким голосом: — Хвалили тебя полковник, интересно было на тебя взглянуть.
В ответ я невольно улыбнулся. Все наши сопровождающие постарались ретироваться, однако комфронта заметил это, и молча, одним только резким движением руки вернул всех назад, и задал
— Что смешного мной было сказано, полковник?
— Как прикажите отвечать товарищ генерал-лейтенант, правильно или честно?
От такой наглости скороспелого полковника Еременко немного подзавис, но быстро справился и ожидаемо ответил:
— Мне нужен правдивый ответ.
— Меня удивило неожиданное сочетание вашей фигуры и голоса…
— Что же теперь можно поделать, если таким мамка родила. Ладно это все лирика, лучше скажите голубчики, как вы умудрились сдать переправу и позволить захватить плацдарм? Я смотрю успокоились? Или что-нибудь собираетесь предпринять?
— Приложим все силы, чтобы восстановить положение, — быстро нашелся комбриг.
— Поперед батьки в пекло не лезь, — отрезал Еременко. — Послушаем, что скажет командарм.
— Я согласен с подполковником, — подтвердил Филатов.
— Тогда помозгуем, как это сделать, — заключил Андрей Иванович.
Было решено нанести удар по плацдарму со стороны северного фланга силами танковых батальонов моей бригады, которые имели Т-34, усилив его ротой тяжелых танков КВ с танковым десантом, при поддержке артиллерии. Предварительно разрушив дамбу переправы залпом «Катюш» и сосредоточенным огнем всех наличных орудий крупного калибра. По всем канонам военной науки, с флангов врага должны были сковывать удары мотострелков, но поскольку там присутствовали болота, то оставалось только бить в лоб.
— Сутки вам хватит для перегруппировки полковник?
— Планирую справиться быстрее, товарищ комфронта!
— Это было бы отлично, сейчас каждая минута дорога.
Обещая менее чем за сутки перебросить бригаду к Свислочи я не лукавил. Еще в самом начале рейда по тылам, с полной очевидностью стало понятно, что даже для танковой роты с десантным батальоном на машинах и наличной артиллерии одного танкового мостоукладчика катастрофически не хватает. Мной был отдан устный приказ абсолютно всем — морщить мозг и представить мобильное решение по быстрому преодолению великого множества рек, речушек и просто ручьев с крутыми берегами. Не сразу, но оно было найдено и представляло из себя две передвижные П-образные арочные колонны из дуба с закрепленными блоками на вершинах и конструкции, которая по сути была огромной струбциной крепившийся посередине моста, который было необходимо усилить. Через блоки колонн, тросы цепляли к этой струбцине и лебедкой натягивали их. Таким образом, даже мой ИС мог проходить по слабому мосту не разрушая его. Все это было смонтировано на трех большегрузных трофейных грузовиках и именовалось мостовым взводом. Не сразу, но на текущий момент удалось сформировать шесть таких взводов, то есть две роты. Помимо их, все наличные в бригаде Т-28 были переделаны в танковые мостоукладчики по типу ИТ-28, которые были сведены в еще две роты. Так у меня образовался свой моторизованный мостовой батальон, который и должен был обеспечить стремительное выдвижение бригады к месту проведения наступательной операции. Также были переброшено все наличное ПВО, и даже попросил у Крейзера его зенитный дивизион, так как не сомневался в том, что в ходе нашего контрудара, противником будет массировано применена штурмовая авиация.
Через одиннадцать часов бригада «Варяг» скрытно, в полном составе была на исходных. Личному составу удалось даже прихватить пару часов сна после марша. Хотя многие из них умудрились спать, покачиваясь в кузовах грузовиков.
Наш контрудар помимо нашей артиллерии и «Катюш», поддерживал также 122 КАП и орудия бронепоезда на котором прибыл генерал Еременко. КАПу мы подкинули снарядов и придали на время пару взводов управления. После артиллерийской подготовки и удара ИЛ-2 по переднему краю противника вперед двинулись танкисты. Зуд в одном месте не позволил мне находиться на НП и я поставив в известность командарма незаметно исчез.
Как потом мне рассказал дед Павел, который остался с генералами, наблюдая захватывающее зрелище довольно солидной группы танков, на предельной скорости устремившихся на противника, комфронта захотел что-то у меня уточнить. Но узнав что я укатил в атаку на ИСе, в первый момент был взбешен. Филатов успокоил его, сказав, что разрешил мне непосредственно в боевых порядках по радио руководить боем.
Лавина наших танков смяла врага и прорвалась вплоть до переправы. Когда на КП пришло это известие, Еременко воскликнул:
— Едем!
Присутствие двух генерал-лейтенантов на передовой подействовало на весь личный состав явно ободряюще. Хлопая рукой по наклонной броне ИСа, он с огромным воодушевлением произнес:
— Можем же бить немцев! — и его суровое лицо осветилось на секунду-другую какой-то задорной мальчишеской улыбкой.
Его восторг довольно резко прервал Филатов: — Прислушайтесь, товарищи! — Все вокруг моментально замолкли и сразу четко послышался гул моторов фашистских самолетов — шли пикирующие бомбардировщики. И было их не менее тридцати-сорока. Они построились в круг и с крутого пике начали штурмовать огневые позиции корпусного артполка. Первой открыла огонь спаренная установка с броневика Еременко, успела сбить одного из стервятников, но сейчас же была атакована другим и точным попаданием была сметена с лица земли. Генералы, комбриг и дед Павел находились в глубоком окопе и были засыпаны землей. Но не успел выйти из пике второй Ю-87, как все средства ПВО бригады «Варяг» и зенитный дивизион Крейзера открыли массированный и сосредоточенный огоне по немецким бомбардировщикам. В первые же секунды было сбито сразу несколько самолетов. Сколько было радости для войск и населения, когда на их глазах было сбито пять немецких самолетов, а шестой загорелся и пошел на снижение.
Еще не окончился бой зенитчиков с люфтами, как генерал Филатов приказал мне прибыть на КП бригады. Когда я прибыл, Еременко неожиданно для всех, а может быть и для самого себя, обнял меня, крепко пожал ему руку и сказал:
— Представлю к «Красному Знамени» и добьюсь, чтобы представлению дали ход. Запиши, Пархоменко, и передай кадровикам! — окликнул он своего порученца, сына легендарного начдива.
Но сидеть спокойно на месте противник не желал, наоборот он хотел отбить утраченный плацдарм обратно, так что нам было чем заняться. И надо признать, что он сумел нас удивить. Под прикрытием начавшейся артподготовки, неожиданно для нас из под воды, возле нашего берега стали появляться танковые башни. На противоположном берегу в лодки рузилось около пехотного батальона.
Немцы попытались пробиться к нашему берегу. Но у меня уже были опытные и обстрелянный, инициативные бойцы, каждый из которых понимал свое место в бою. Им не надо было ждать команды. Поэтому они открыли огонь сразу, как только обнаружили и оценили угрозу. Попадания в танки начались сразу же, один за другим, они останавливались в воде, а некоторые от попаданий снарядов взрывались, когда детонировал боекомплект. За десять минут было уничтожено около полутора десятков танков, и эта необычная атака из под воды в буквальном смысле захлебнулась.