Воевода Константин
Шрифт:
«Я вас совершенно не понимаю. Выражайтесь по существу, менее образно и иносказательно».
– Ну, тогда объясни мне, пожалуйста, с какой целью они создали для вас настолько трудновыполнимые условия? – почти, что по слогам проговорил Ярославцев. – Не проще ли было сразу уничтожить вашу цивилизацию? Еще на заре возникновения первых разногласий.
«Геноцид претит их моральным принципам. К тому же они испытывают некоторую степень ответственности за своих подопытных существ. Пускай и бывших».
– Замечательное сравнение! Значит вы, считая себя:
«Вот именно! Ведь все течет и меняется. И рано или поздно ученики превосходят своих учителей».
– А вот в этом я мог бы тебе и возразить! Но время на споры тратить не стану. Оно у нас сейчас на вес золота. Поэтому отвечай как на духу, для чего они вообще заварили эту кашу. Ведь вам ее самостоятельно ни за что не расхлебать.
«Творцы предъявили нам обычный испытательный тест суть, которого заключается в том, что спасение Фаногории от климатической и экологической катастрофы возможно лишь при объединении усилий двух цивилизаций. К тому же он является еще и генеральной проверкой нашей формы существования сознания. Ведь те, кто допущен к первому этапу возрождения любой цивилизации, должны отвечать высоким моральным и интеллектуальным требованиям.
А еще иметь достаточный уровень технической подготовки и многолетний жизненный опыт. То есть быть не только достойны этой великой миссии, но еще и способны успешно решать поставленные перед ними задачи».
– Все с вами ясно! Шаг в сторону – попытка бегства, прыжок на месте – провокация. Хорошо! Убедил! Вот теперь я точно готов сыграть и с вами, и с этими негодяями «втемную».
И капитан решительно положил ладонь на пусковое устройство.
Ни каких завываний сирен, шипения, гудения и лязганья механизмов к его удивлению он не услышал.
В зале лишь немного возросла интенсивность освещения, и воздухе явно запахло озоном.
– Дальше?! – нетерпеливо обернулся к коту Ярославцев.
«Сейчас вам нужно как можно быстрее поместить личинку королевы в инкубатор».
– И снова стоп! Тогда чем все это время занимался Месс?
«Конструкция инкубатора не позволяет муравью в одиночку провести настолько сложную процедуру. Пока же ваш компаньон всего лишь добросовестно ухаживал за королевой».
Капитан наконец-то понял, что задавать здесь вопросы – себе дороже, и решил безоговорочно выполнять все предложенные ему инструкции.
Они, не мешкая, спустились этажом ниже, где он был вынужден, в очередной раз, разинуть рот от изумления.
По всей окружности помещения вдоль ее стены находилось несколько тысяч равнобедренных пятиугольных камер, идеально равной величины, плотно подогнанных друг к другу и запечатанных прозрачными, слегка выпуклыми крышками. И только в одном месте эти соты оказались разорваны массивной скульптурной композицией, изображавших трех гигантских муравьев.
Каменные насекомые, в одной и той же позе, твердо упираясь ногами в пол, удерживали на вытянутых вверх конечностях планету.
Внутри этого монумента, мягким оранжевым свечением, пульсировал большой шестигранный кристалл.
Ярославцеву не стоило напрягать мозги, дабы понять, что это и есть тот самый муравьиный оракул.
Всезнающий! Могущественный и совершенный!
Другие эпитеты, почему-то не приходили на ум капитану, ибо от рождения он был командником, а не зацикленным на высшей математике спецом, боготворящим «компьютерное железо».
Василий равнодушно уселся возле его ног, давая возможность, еще раз как следует осмотреться.
Костя каждой клеточкой тела улавливал исходившую от него уверенность, и это не только успокаивало, но и настраивало на деловой лад.
Если бы время действительно поджимало, то призрачное животное повело бы себя совершенно по-иному…
«Покои королевы», – представляли собой простейший автоклав, накрытый матовым колпаком. Никакого злата, драгоценных каменьев и прочих, дорогостоящих, но совершенно бесполезных аксессуаров он, на его поверхности, так и не обнаружил.
Казалось, муравьям было неведомо само понятие роскоши, да и в повседневной деятельности они всегда ограничивали себя лишь самым необходимым.
Жизнь, как уже успел убедиться Ярославцев, наглядно показала им, чем может закончиться, для любой, пусть даже самой развитой цивилизации, безудержное сверх потребление, а так же научила рационально и предельно экономно использовать имеющиеся ресурсы.
Едва капитан приблизился к святая, святых всего комплекса, как перед ним «нарисовался» его членистоногий компаньон.
Своим поведением тот напоминал провинившегося пса, который в отсутствии хозяина, бессовестно стрескал все имеющиеся в доме припасы и теперь пытался вымолить прощение.
– Верю дружище, верю! – не стал добивать его Константин. – Не по своей воле ты оставил меня прозябать снаружи.
– Я был вынужден подчиниться. – Проскрипел Месс и, положив передние лапы на его плечи, предано уставился на капитана.
– Приказ – есть приказ! И я не осуждаю твой поступок. Поэтому забей и не парься. Мы с тобой как были в одной команде, так в ней и остались. А теперь давай сюда наше сокровище.
– Отныне и всегда я твой самый преданный солдат, готовый хоть сейчас умереть по твоему приказу! – поклялся расчувствовавшийся муравей.
– Вольно, рядовой! – со всей серьезностью ответил Константин, ибо знал, что такими словами не бросаются. – Я и не сомневался в твоей преданности. Кстати, уважаемый Оракул! А не пора ли нам окончательно уточним мой статус. Ведь реактор уже запущен и мосты к отступлению сожжены. Поэтому я требую полного и беспрекословного подчинения, ибо теперь один отвечаю за все происходящее на комплексе.
«А никто и не спорит! Отныне ты полководец, я же научный и военный консультант».
– Тогда деньги на бочку и никаких гвоздей! – возбужденно пошутил капитан. Его прямо таки распирало от предвкушения настоящего дела!