Воин Арете
Шрифт:
А бедный Итис, убитый собственной матерью в отместку за преступление отца, теперь помогает всем детям, которые страдают по неведомым им самим причинам, по малолетству своему еще неспособные даже понять эти причины.
Рассказав нам эту легенду, Эгесистрат велел мне встать между алтарем и костром и, бормоча заклинания, перерезал горло голубям, чтобы кровь их капала в огонь, затем совершил возлияние вином и бросил в костер какие-то благовонные травы. Проделав все это, он запел гимн Итису, а Ио
От дыма костра у меня защипало в носу, потом вдруг захотелось спать; и я, по-моему, задремал, а во сне увидел того мальчика, которого встретил на рынке. Это был отрок, еще не превратившийся в мужчину, но уже с первым пушком на верхней губе и на щеках, одетый в дорогой плащ явно восточного происхождения. Черные волосы его были тщательно причесаны, в ушах – золотые кольца. Но вел он себя как-то странно, словно пробрался сюда украдкой, и очень удивился, когда я спросил, зачем он присоединился к нам, если не принимает участия в жертвоприношении.
И тут Эгесистрат вдруг спросил меня, помню ли я, кто он такой. Я ответил, что его зовут Эгесистрат и что он прорицатель. Он спросил, могу ли я бегать так же быстро, как он; когда я заявил, что могу, он снова спросил, могу ли я бегать быстрее, чем он, и я сказал, что могу. Тогда он спросил, помню ли я кибернета и сможет ли он, Эгесистрат, обогнать его. Я ответил, что не сможет, и он спросил, почему я так думаю.
– Ты и сам должен знать, – ответил я.
– Конечно я знаю. Но хочу выяснить, знаешь ли ты.
– Да ведь ты хромой! Тебя ранили спартанцы – так, во всяком случае, ты мне говорил.
Почему-то Ио очень удивилась этим моим словам. Странно.
– А куда меня ранили? – продолжал расспрашивать Эгесистрат.
– В бедро.
Он кивнул.
– А как тебе нравятся мои новые зимние сапоги? Как ты думаешь, в них удобно бегать? Оба ли они для этого хороши?
Я взглянул на его сапоги и заверил его, что они превосходные (так оно и было на самом деле).
– Впрочем, как и любая обувь, они больше годятся для ходьбы, чем для бега, – заметил я. – Быстрее всего человек бегает босиком.
– Хорошо сказано, – заявил Эгесистрат. – А теперь скажи, Латро, ты все еще видишь мальчика, с которым только что разговаривал?
Элата подмигнула мне и указала, куда нужно смотреть. Но в ее подсказке не было никакой необходимости. Я по-прежнему хорошо видел этого мальчика, о чем и сказал Эгесистрату.
– Спроси у него, как поживает Эобаз.
Не имею понятия, откуда мальчику могло быть известно о каком-то Эобазе и почему Эгесистрат считает, что ему это известно (разве что кто-то утром на рынке ему сказал?). Я окликнул мальчика:
– Эй! Подойди-ка поближе к костру! Что ты можешь сказать нам о спартанце Эобазе, изготовившем канаты для моста, построенного Великим Царем? – Я помнил, кто такой Эобаз, потому что прорицатель говорил о нем с нашим капитаном совсем недавно, в харчевне.
– Эобаз – не спартанец, – отвечал мальчик. – Он мидиец.
– Значит, ты его знаешь?
Он пожал плечами и повторил:
– Он мидиец. Мы мидийцам не доверяем, они не нашего племени.
– Ты должен повторять все, что скажет мальчик, – велел мне Эгесистрат.
Я повторил. Эгесистрат сказал:
– А теперь спроси его, где Эобаз сейчас.
Повторять его вопрос не было необходимости – мальчик прекрасно все слышал. Он на мгновение прикрыл глаза и промолвил:
– Эобаз на коне.
– Он едет верхом, – сообщил я Эгесистрату.
Прорицатель потер щеку и спросил:
– Один?
– Нет, – отвечал мальчик, обращаясь ко мне. – С ним много людей.
Высокие воины с копьями. Безволосый и очень сильный человек держит веревку, завязанную петлей у Эобаза на шее. – Понимая, что Эгесистрат мальчика не слышит, я повторил все это.
– Руки у него связаны?
Мальчик кивнул:
– Связаны, и конец веревки привязан к подпруге его коня.
– Латро! – раздался вдруг чей-то голос.
Удивленный, я оглянулся и увидел капитана Гиперида, который только что подошел к нам. Он помахал мне рукой, и я помахал ему в ответ. Тут мне в лицо вдруг пахнуло дымом, я закашлялся и вынужден был отойти от костра.
Эгесистрат тоже поздоровался с Гиперидом. Не знаю уж, куда при этом делся мальчик, я его больше не видел. Гиперид спросил, как прошло жертвоприношение и благоприятными ли были указания богов.
– Весьма благоприятными, – отвечал Эгесистрат. – Но при условии, что мы последуем совету Итиса.
– Превосходно! – воскликнул Гиперид, садясь у костра и протягивая руки к огню. – А каково это условие?
– Тебе с экипажем предстоит обогнуть мыс Геллы и встретить нас на фракийском берегу. А мы – Итис указал на нас четверых и на твоего чернокожего раба – должны последовать за Эобазом во Фракию.
Гиперид поморщился:
– Мне не хотелось бы расставаться с вами.
Элата, улыбаясь, сказала:
– Ничего, надеюсь, наша разлука будет недолгой.
Гиперид с мрачным видом кивнул и задумался, уставившись на огонь.
– Что касается меня самого и "Европы" с ее командой, совет Итиса был вполне подходящим, это ясно. Конечно, мы не можем оставить корабль, а если Эобаз и впрямь находится во Фракии…
– Он действительно там, – сказал Эгесистрат. – Итис подтвердил это.
– Тогда нам следует тотчас же сообщить это Ксантиппу и отправляться во Фракию как можно скорее. Однако вы пятеро здорово рискуете! – Он глянул на Ио: