Воин и маг
Шрифт:
Увы, будь у тенорцев обстрелянные, всерьез повоевавшие солдаты, у них бы все получилось — не такие уж и серьезные потери они пока что понесли. Даже будь у них одни солдаты, атака могла бы кончиться успехом. Однако почти половина войска была не более чем абсолютно гражданские люди, напялившие доспехи ради того, чтобы сходить в поход по приказу своих хозяев, ну и самим, воспользовавшись моментом, пограбить да понасильничать под шумок — война все спишет. Да, они умели владеть оружием, но все героическое, чем большинство из них занималось в жизни, была резня в темных переулках да охрана рынков, а кольчуга, обтягивающая толстое пузо, и меч посредственной ковки на поясе, еще не делают человека воином. Результат оказался предсказуем.
Инстинкт самосохранения к моменту, когда молодой командующий попытался повести своих людей в атаку, уже
Правда, кое-кто оказался духом покрепче, а головой послабее, а может, палки десятников вколотили в них воинскую дисциплину, и своих офицеров они боялись больше, чем вражеских стрел — кто знает… Человек полтораста молодой и храбрый полководец, ринувшийся в атаку первым, за собой поднять сумел. Ну что же, такой вариант был отработан еще тогда, когда его и в проекте не было. Три залпа из полусотни арбалетов каждый, четвертый — из сотни, благо второй ряд успел перезарядить свое оружие, а потом второй ряд синхронно делает шаг вперед, становясь рядом с товарищами, и перед горсткой уцелевших тенорцев вырастает четкая и плотная стена щитов.
Два десятка тенорцев, избежавших потока стрел, опытные воины Корбина встретили мечами и смели, даже не заметив, а потом двинулись вперед — настало время для атаки. Впрочем, атаковать было уже некого — остатки войска Тенора во все лопатки улепетывали в сторону леса. Это был разгром — на поле боя осталось больше четырех сотен убитых и раненых тенорцев, остальные моментально рассеялись по лесу, прикинувшись кто кочками, кто коровьими кучками, чтобы с наступлением темноты поодиночке и группами пробираться домой. Их не преследовали — даже загнанная в угол крыса может броситься на кота, а зря терять своих людей Корбин не хотел, да и излишней кровожадностью он тоже не страдал. В битве его отряд потерял четырех человек, правда, всех только ранеными, и лишь один из них был ранен тяжело — как раз сейчас Корбин в меру сил и возможностей занимался его лечением. Размен один к ста — хороший результат, хотя Корбин и был недоволен тем, что позволил застать себя врасплох. Наверняка на примере этой битвы многие поколения полководцев будут учиться тому, как надо и как не надо воевать, и лишь сам граф знал, что почти весь бой все висело буквально на волоске.
Ну а после того как Корбин перестал беспокоиться за жизнь своего солдата, он занялся многочисленными вражескими ранеными, которых его воины стаскивали в одно место. Помочь после боя раненому противнику — это тоже в кодексе наемников. Нет, конечно, если ты раненого врага добьешь или просто равнодушно пройдешь мимо, никто тебя не осудит, но сегодня — ты, а завтра — я, воинское счастье переменчиво и, может статься, точно так же небрежно пройдут мимо тебя, а то и дорежут. Зачем создавать прецедент, тем более что наемники служат тому, кто платит, и, вполне возможно, вчерашние противники, сошедшиеся на поле брани и свирепо кромсавшие друг друга мечами, завтра будут биться плечом к плечу? Так что никакого милосердия, всего лишь деловой подход к жизни и смерти. Конечно, напрягаться ради полноценного лечения никто не станет, но жизнь, если возможность есть, спасут обязательно — кровь остановят, повязку наложат. Целитель, если он есть под рукой, раны очистит да регенерацию подстегнет. Люди Корбина уже давно не были наемниками, но правила помнили и соблюдали их свято. Корбин и сам правила помнил, поэтому постарался помочь, кому мог, хотя это и забрало у него немало сил — все-таки целительство было не его коньком.
Раненых набралось больше пятидесяти человек (может, и больше было, но кто на ногах остался — те убегли), в число которых попал и командующий армией Тенора, а также один из младших магов. Увы, двое других погибли в бою, их трупы были найдены и опознаны, и Корбин даже расстроился, поскольку обоих заочно знал — не раз переписывались
Отряд мага остановился, не дойдя до стен замка всего-то на два полета стрелы — это чтобы какой-нибудь лихой лучник не попробовал поиграть в героя. Не достанет, конечно, раз есть маг — есть и щит от стрел. Это если войско велико, а маг слаб, щита не будет, но сейчас, все видели, отряд невелик, а маг, наоборот, могуч. Не долетит стрела, но один выстрел — и все, конец переговорам, и тогда будут трупы с обеих сторон. Корбин трупов не хотел — тех, кто был с ним, он всегда ценил и берег, а тех, кто столпился сейчас на стенах, рассматривал уже как будущих подданных. Зачем резать барана, если его потом можно долго и аккуратно стричь?
Голос мага слышали все, кто собрался на стене замка. Негромкий голос, спокойный. Тоже магия, простенькая, почти не требующая сил, но иногда очень полезная. Корбин просто сообщил, что барон погиб, поэтому он, граф Корбин, намерен стать опекуном малолетнего наследника. Так что давайте, открывайте ворота да пропускайте нового господина, пока господин этот не разозлился и не устроил всем пляски диких кочевников со звоном оружия вначале и поминальными песнопениями в конце.
Сам маг стоял открыто, даже нагло, в небрежной позе — грудь колесом, левая нога вперед, челюсть, до блеска выбритая, на солнце сверкает, пальцы рук скрещены, между ними поблескивают синие искорки. Однако небрежность эта никого, хоть немного разбирающегося в боевой магии, не могла обмануть, именно это положение пальцев и именно эти искорки являются признаком готового к немедленному применению таранного заклинания, а даже маг второго ранга вышибет этим заклинанием среднестатистические замковые ворота и не заметит. Конечно, ворота тоже укрепляются заклинаниями, и в замке Шлипентайн это было сделано, такие ворота запросто не снести, но и маг ведь перед замком стоит необычный. Высший ранг — это вам не пописать выйти, это сила. И ворота вышибет, и стену вокруг них развалит.
Очевидно, опытные люди среди защитников замка были. Ничего, кстати, в этом удивительного не было — покойный барон трусом никогда не был и от службы воинской не уклонялся. Когда король призывал его на войну, он всегда являлся, как положено — конно, людно и оружно. Даже больше, чем положено, людей приводил, бывало — считал, что боевой опыт солдатам нужен, ну а убьют кого — так на все воля богов. Тот же Корбин, когда окончательно в своих владениях осел, всего один раз по королевскому вызову явился — правда, всего одна война и была. И привел с собой всего десяток — как положено, не больше и не меньше. А когда его какой-то чинуша в том упрекнуть попробовал, мол, столько разве что мелкопоместные с собой водят, ответил, что сколько положено — привел, все остальное — за дополнительную плату. И прейскурант за услуги выставил — у всех волосы зашевелились. И магию — тоже по прейскуранту, а иначе зачем налоги платятся? Не нравится? Вот пусть король и воюет, ему положено отрабатывать плату, которую он в виде налогов получает.
Да и вообще, будем честны, приспичьсамому Корбину ту войну, точнее, маленький пограничный конфликт, выиграть — он бы справился одной своей дружиной. Ну и магией, конечно, куда же без нее. А потакать прихотям нынешнего сюзерена, который решил в войнушку поиграться, прям как большой и взрослый, — вот уж увольте, будто дел других нет.
Старому королю, деду нынешнего, он бы такое не сказал, и не потому даже, что поостерегся бы, а потому, что уважал старика. И отцу бы не сказал, не стал бы связываться. А вот нынешнего не боялся ни капли, а уважал еще меньше, поэтому предпочел с ним разругаться, но людей своих поберечь. А вот Шлипеншухер тогда целую полусотню привел, поэтому, в отличие от тех же тенорцев, чей граф тоже старался не напрягаться, у людей Шлипеншухера с боевым опытом все было в порядке. И, как действует таранное заклинание, они знали, не раз видели, поэтому предпочли ворота послушно открыть — жить-то всем хочется.