Воин из Ниоткуда
Шрифт:
Встретив хищный прищур воеводы, наместник тяжело вздохнул. Обернувшись, он жестом руки приказал привести Довеня. Через мгновение двое гридней за шиворот приволокли связанного роланского воеводу под несмолкаемые свист и выкрики с обеих сторон. Пленник как загнанный зверь озирался вокруг, все глубже втягивая шею и сжимаясь в комок. Олег с презрением посмотрел на некогда важного роланца.
— У тебя есть выбор. — начал воевода. — Отвечаешь на вопросы, и остаешься здесь, молчишь, и едешь со мной. Что для тебя лучше, я не знаю, но отвечать тебе придется все равно. Итак, — жестко взглянул он на поникшего роланца, — почему ты ушел с поля боя, бросив товарищей и не дождавшись подмоги?
— Хорошо, я все скажу. — обреченно мотнул головой тот. — Мне заплатили.
— Кто, кунавцы?! — изумился Олег.
— Нет,
— Кто он?!
— Мирад.
— Мирад?!! — проскрежетал зубами воевода. — Но какой ему в этом смысл?
— Не знаю. Он сказал, что я должен уйти до прибытия светлогорского князя, именно для него все это было задумано. Я шлю гонца и ухожу, а кунавцы, и с ними кто-то из ларконцев, должны были разбить его и уничтожить. Еще Мирад сказал мне, что могу не бояться мести Радана, он тоже не доживет до конца сражения. Я… я испугался. Я не знал, что он задумал, а он очень страшный человек, и я не хотел иметь его среди своих врагов.
Роланец тупо смотрел в землю, прекрасно понимая, что он обречен. Даже если его оставят в живых, его жизнь будет хуже смерти.
— Я узнал все, что хотел. — мрачно поднялся с места воевода. — Он мне больше не нужен. Он сам себя убил.
Наместник тоже поднялся и, брезгливо бросив взгляд на Довеня, дал знак увести его. Но тут от пришедших с Олегом роланцев вышел вперед один, с забинтованной головой.
— Ты испугался ведуна? А мой брат нет. Как и те, что не пошли с тобой! Я не верю в княжеский суд, а мой будет скор! — и роланец со всей силы вогнал ему в живот спрятанный в рукаве кинжал, и дернул его вверх, вспарывая тому все внутренности. Захлебнувшийся своей кровью Довень судорожно забился в руках опешивших дружинников. Забрызганный кровью роланец брезгливо вытер кинжал об одежду умирающего и убрал его в ножны. На минуту воцарилась мертвая тишина. Наместник угрюмо посмотрел на лежащее на земле скрюченное тело и покачал головой.
— Что ж, предателю и смерть шакалья. Каждому по заслугам. Князю я сам все объясню. Пришедшие с тобой, воевода, наши воины могут смело возвращаться домой, кроме него. — и вельможа показал рукой на стоящего в стороне мстителя. — Лучше ему пока на глаза князя не попадаться.
— Если светлогорский воевода разрешит, я ухожу с ним.
Олег согласно кивнул головой, на этом и разошлись. Простившись со светлогорцами, роланцы перешли в свою дружину. Лишь трое из них отказались возвращаться домой, пожелав остаться с Олегом. Наместник выделил воеводе провожатого, чтобы тот спокойно прошел по пограничным землям да самой Танагории. Это оказалось как нельзя кстати. Узнав о том, кто стоит за гибелью обоих князей, Олег, снедаемый беспокойством за Олану, рвался как можно быстрее в Танагирь. Конечно, теперь дружина не даст княгиню в обиду, а Потак и девушки не оставляют ее ни на мгновение, но слишком коварен и опасен был враг. Загоняя лошадей, дружина неслась во весь опор.
Город встретил воеводу полным спокойствием. К своему глубокому облегчению Олег узнал, что все живы-здоровы. Олана с радостью бросилась к нему на шею, едва он спустился с коня. Воевода и представить себе не мог, что за эти несколько дней он так соскучится по жене. Единственное известие омрачило радость встречи: Мирад вместе с опальным Пуяром бежали из города. Вслед за ними была тут же послана погоня, но Олег особо не рассчитывал на ее успех, нельзя недооценивать противника, особенно когда он не дает к этому повода. И не зря, трехдневные поиски не дали никаких результатов.
Оставив наместника Заболотья Илутича управлять княжеством на время своего отсутствия, Олана, трясясь от волнения и страха, отправилась в Светлогорию, чтобы снова увидеть свою такую неведомую родину. Памятуя столь недавние события, Богур настаивал на том, чтобы княгиня взяла с собой почти всю дружину, но Олана категорически отказалась, взяв только сотню Ждана. Из вельмож чести сопровождать княгиню были удостоены только Мирояр, больший воевода Богур, наместник Южной Земли Садар, да еще несколько наиболее удачливых купцов, которые всегда знают, кому, что и как продать, чтобы в итоге только самим остаться с барышом, но при этом обделенный чувствовал себя счастливцем. Соскучившиеся по своему граду светлогорские дружинники с радостью восприняли известие о возвращении домой.
Как Сагер и обещал, он со своими друзьями почти целый день прогостил у родителей, пока раненых светлогорцев переправляли через горы. Седой Отец с великой честью принял у себя дочь Бояра, с которым он был когда-то в очень хороших отношениях. Но время пролетело совершенно незаметно и, простившись с гостеприимным вождем атгаров, они продолжили свой путь.
Не зная, чем встретят их родные стены, Олег, во избежание неприятных сюрпризов, послал вперед небольшие разъезды. Им предстояло вызнать у селян и посадских, что твориться в столице княжества, но особой ясности это не внесло. Белогоч будоражило не меньше чем Танагирь. Но здесь, внушающий всем страх и уважение Вочара, пользуясь поддержкой дружины, держал все в своих руках. Во все концы были посланы глашатаи созывать представителей градов и весей на Большое Вече, именно на нем и предстояло выбрать нового князя. Правда, день самого вече назначен еще не был, так как все ждали возвращения Олега с Потаком. Получив эти новости, воевода решил опередить события. В Белогоч были посланы Межата с Клюдом, дабы всем объявить о приезде танагорской княгини и наследницы светлогорского престола. Олег с замиранием сердца ждал реакции горожан. Вот уже видны окружающие городскую стену посады землепашцев и ремесленников, видны высокие каменные стены детинца. Все сильнее мучили воеводу тревожные мысли. Передние ряды светлогорцев уже ехали по прямой дороге, простирающегося до самого крепостного вала, когда отворились крепостные ворота, и оттуда выехала целая процессия. Впереди всех на черном скакуне восседал верховный жрец Вочара, несмотря на свой более чем преклонный возраст, крепко держащийся в седле. За ним ехали наместники всех земель, Могур с Межатой и еще несколько знатных мужей Белогоча. Олег не верил своим глазам. Он, конечно, надеялся на то, что город не придется брать штурмом, но вот чтобы так их встречали, с распростертыми руками, лучшие мужи княжества… Не будь среди них Могура с Межатой, да старого жреца, впору было браться за мечи. Уж слишком подозрительная покладистость.
Но Олег зря опасался. И хоть кое-кто из встречающих не выказывал особой радости ни при виде воеводы, ни при виде княгини, никто никакой ловушки устраивать не собирался.
— Ну, здравствуй, дочка. — радостно улыбнулся Олане жрец, приветствуя ее дрожащим голосом. — Ты уж извини старика за столь вольное обращение, только я уж и не чаял дождаться, когда ты вновь ступишь на свою родную землю.
— Здравствуй, отец. — княгиня поклонилась Вочаре, протянув ему обе руки. — Здравствуйте и вы, вятшие мужи светлогорские.
— Здравствуй, княгиня! — приветствовали ее остальные.
Наместники, наслышанные о свадьбе воеводы Олега с княгиней и его роли в ее вокняжении, растерянно смотрели на него, не зная как себя с ним теперь вести.
— Рад тебя видеть, Вочара! — крепко обнял старика Олег. — Мне здорово нехватало тебя в эти дни, тебя и твоей вековой мудрости.
— Я тоже рад тебя видеть, Воин. — ласково ответил ему Вочара, преднамеренно обходя титул, но подчеркнуто вкладывая в слово «воин» особую значимость.
Закончив с церемонией приветствия, все направились в град. Ремесленный люд радостно приветствовал княгиню и Олега, который хоть и являлся для многих еще загадкой, чужаком, но успел стать почти всеобщим любимцем. За воротами, выстроившись в две шеренги напротив друг друга и образовав длинную своеобразную «аллею», в почетном карауле замерли гридни большей дружины. При появлении княгини они тут же вскидывали вверх сверкающие на солнце клинки, приветствуя свою госпожу. Процессия медленно продвигалась через весь город к детинцу, но там она была остановлена собравшимися на Вечевой площади посланцами от разных весей всего княжества. Это были те, от кого в настоящий момент во многом зависела судьба Светлогорской Земли. Они представляли тех, кто редко подает голос в обычное время, занятые повседневными делами. Но именно на их плечи ложиться вся тяжесть в годину испытаний. Олана испуганно взялась за руку Олега, широко открытыми глазами смотря вокруг, но собравшись с духом, обратилась к ждущему ее слова люду: