Воин мрака
Шрифт:
– Таковы все женщины нашего племени, – пожал плечами шаман. – После того как они теряют невинность, у них на лице начинает расти красивая шелковистая шерстка. Разве они не прекрасны, воин добра?
– Да, красивы… Своеобразно… – выдавил из себя похвалу ушедшей хозяйке ведун.
– Садись к огню, светлый воин, грейся, отдыхай, – предложил Тарагупту. – Коли ты шаман по судьбе своей, то и гостить тебе надлежит у шамана. Кто тебя лучше меня поймет? Кто спать рядом не побоится? Кто от духов твоих стойбище наше обережет?
С этими тягучими, убаюкивающими разговорами хозяин снял со стены бубен, покачал его, что-то тихо напевая, а потом неожиданно ударил
– Скажи, шаман, почему все здесь называют меня «светлым воином»? – спросил Олег.
– У тебя железное оружие, одежда странного покроя, ты бел лицом, – ответил Тарагупту и опять ударил в бубен. – Воины, что охраняют святилище шамана с белым лицом на горе великанов, очень похожи на тебя.
– Но почему тогда меня испугались дети и старый Яныгэква?
– Воины святилища служат силам добра и сражаются против зла. – По яранге опять прокатился низкий гул. – Для этого им нужны красивые одежды, много сытного мяса и ягод, дрова для очагов, хорошие меха. Светлые воины собирают это с жителей лесов, наложив тяжкие уроки на каждую семью. Тех, кто не собирает положенную дань, сурово наказывают. Могут покалечить детей или женщин, могут убить родителей, а могут, хуже того, выследить зимовье, прийти и забрать все собранные припасы. Без припасов вымирает весь род, одной охотой зимой не выжить. Когда ты не стал требовать еды, а поделился своей, тебя приняли за демона. Светлые воины так себя не ведут.
– Вот проклятие! – по спине Середина пробежал неприятный холодок. – Почему же вы тогда отсюда не уйдете?!
– Куда, светлый воин? – шаман опять ударил в бубен. – На юге, за Маньпупунером, земли пустые, безлесые, там не выжить. На закате князья булгарские, злобные. То меж собой дерутся, то на соседей в набеги ходят. Они, коли данью обложат, за недоимки руки и ноги детям отрубают и родителям на кормление калек оставляют. Слуги Ялпингнера карают куда милосерднее. На север пойти – там пермяки и люди чердынские дань требуют и на места удобные не пускают. На востоке угодья охотничьи меж иными родами давно поделены, садиться некуда. Не воевать же с сородичами, пусть и давними?
– Этим летом я гостевал у булгар. Они не похожи на людей, которые калечат детей за недоимки родителей!
– Те, что не калечат, те отнимают и в дальние края в рабство продают.
Ведун прикусил губу. В зверствах булгар он сильно сомневался, подобными слухами «светлые воины» могли просто запугивать местных данников – дабы те не сбежали. Но вот в малолетних рабов верил легко, таких за время путешествий повидал немало.
В ярангу вернулась женщина, опустилась на колени, протянула Олегу деревянную миску с уже знакомым отваром. Теперь, уже зная, что увидит, Середин не испугался, внимательно глянул на лицо хозяйки. Оно было полностью покрыто короткой рыжей шерсткой, очень похожей на беличью. Чистыми оставались только розовые губы и глаза с гладкими веками. Судя по ним, жена шамана была еще довольно молода.
Гулкий удар бубна заставил гостя вздрогнуть, принять чашку. Ведун с сомнением посмотрел на варево, и Тарагупту подбодрил:
– Пей, не сомневайся. И для желудка полезно, и для кожи, и для зубов. Коли таких отваров зимой не пить, вскорости зубы качаться начинают, волосы выпадать и десны кровь точить… – Шаман забрал у него плошку, сделал несколько глотков, вернул: – Пей, не сомневайся. Коли привыкнешь, еще и вкусным казаться будет.
Середин смирился, пригубил угощение, покатал немного отвара по языку, сморщился от горечи, сглотнул. Шаман торжественно ударил в бубен, опять заставив крестик нагреться.
– Что ты в него колотишь, Тарагупту? – поморщился ведун. – У тебя свое чародейство, у меня свое. Зачем ты их сталкиваешь? Коли ты боишься, что я причиню вред вашему стойбищу, возьми с меня крепкую клятву, отложи бубен и садись к огню.
– Я разговариваю с духами, светлый воин, – полуприкрыв глаза, ответил шаман. – А они разговаривают со мной…
– И что они говорят?
– Духи сказывают, ты и есть тот смертный, что гордыней своей вызвал гнев богов Маньпупунера, – распевно ответил Тарагупту. – Это тебя они не хотят допустить к горе великанов и перед тобой заметают все дороги. Это твоей смерти они желают и тебя ждут, чтобы уничтожить.
Ведун облизнул мгновенно пересохшие губы, опустил левую руку к рукояти косаря, правой поднес к губам чашу, сделал большой глоток и с напускным безразличием спросил:
– И что ты собираешься делать?
– Мы накормим тебя досыта, мы положим тебя у самого огня, дабы ты хорошенько выспался и набрался сил, дадим тебе новую малицу и теплые штаны, дадим тебе сани и лыжи в обмен на лошадей, которым здесь все равно не выжить, и дороги зимней не протропить. Мы закоптим для тебя рыбы, дабы ты не умер с голоду, коли не сможешь развести костер, и нальем с собой отвара от выпадения зубов. Наши женщины выполнят любые твои желания, коли они у тебя имеются. Завтра я укажу тебе дорогу и провожу в путь.
– Какая доброта, – удивился ведун. – Гнева богов не боитесь?
– Это не наши боги, – пожал плечами шаман. – Мы ведем свой род от храбрых росомах, наши покровители – это духи лесов, оврагов и рек. Наши мертвые в нижнем мире, а наши враги таятся в темноте буреломов. Нам нет дела до ваших ссор и правил, до вашей мудрости, вашего добра и зла, как вам нет дела до наших духов. Вы куете железо и пашете землю, вы строите города и пишете книги. Мы охотимся и ловим рыбу, следуя тайными тропами и реками вслед за зверьем или нерестилищами. Кабы светлые воины не были столь сильны и жестоки, чтобы заставить нас платить дань, вы бы жили своим миром, а мы своим, лишь изредка встречаясь на торгах или лесных опушках. Ваши боги – это боги большого мира. Наши духи обитают в своих урочищах и омутах. Они всегда с нами, рядом, наши помощники и покровители, а иногда и недруги. Ваши боги слишком велики, чтобы помнить о каждом, и мало кому из смертных удается до них докричаться. Мы знаем о них, но не видим смысла приносить им требы, ибо не ждем от них помощи. Они же нас и вовсе не замечают. Чего нам их бояться?
– И все же, вы о них знаете и знаете, что боги меня ищут…
– Не мы знаем – духи знают. Они оказались слишком слабы, чтобы остановить смертельный снегопад. Они столкнулись с волей больших богов и выведали, почему те заметают дороги. Духи хитры и пронырливы. Даже самый могучий воин не способен справиться с быстрой и ловкой мухой. Не всегда и не везде сила побеждает находчивость.
– Ты говоришь мне о безразличии, Тарагупту, – усмехнулся ведун. – Однако обещаешь заботливость, словно печешься о близком друге или родственнике.