Воин Огненной лилии
Шрифт:
Арго проводил часы над зеркалом мира, подаренным все тем же Шангрэлем. Через мутную воду он всматривался в прошлое и настоящее Эриал Найт, пытался узнать её и понять, что именно ею движет. У каждого человека есть всего несколько ключевых, важнейших желаний. Часто даже одно. И если найти его, обнаружить за слоем шелухи из ежедневных потребностей и разовых порывов, а потом пообещать исполнить, то нет короче дороги прямиком к сердцу. Даже минуя разум и наставления близких.
Серьезная надежда забрезжила, когда удалось найти и склонить на свою сторону недавно погибшего
Оставалось решить, как именно заставить девушку действовать. Арго думал передать через Эрвина сообщение, но тут возможность предоставила сама себя. Его призвал магистр ордена Огненной лилии, и тогда-то Арго понял, что надо не терять время, а действовать напрямик. О том, что кровь Эриал, пролитая на пьедестал со стороны живых, не сломает печать, а лишь утащит её на ту сторону – он не знал. Зато еще раз убедился, что Паланке многое предусмотрел.
И всё же в конце этого танца Огненная лилия расцвела, а у него в руках осталась сфера с силами пяти драконов.
Оставив Эриал истекать кровью, Арго перенёсся к небольшой хаарской деревне.
***
Лаирэ нёс тело Эри, пока не заболели руки и плечи. Обессилев, он опустился в красные колосья. Голубое небо то и дело разрезали белые молнии, мертвецы то появлялись, то исчезали в образовавшихся порталах. Граница превратилась в решето. И он мог бы и сам воспользоваться каким-нибудь выходом, но медлил. Рикки предложил вернуться к их матери, но Лаирэ не знал, как к ней попасть. Неизвестно, куда именно вел каждый разрыв. Но больше всего он боялся, что стоит им покинуть этот мистический мир, как смерть Эри окажется взаправду. На этой стороне не было законов природы и времени, а значит жизни и смерти. Может, если подождать, всё каким-то чудом изменится?
Однако чудо не торопилось.
***
Тиара скомандовала Тираэлю поворачивать в сторону. Деревья откликнулись раньше, чем он. Ветви поднялись вверх, как руки солдат, сдающихся на милость победителя. Похоже, путешествие в Филдбург откладывалась.
Хоакин, выбравшись из-под пеленавших его шкур и мехов, сел. Его голубые, как у матери глаза, на бледном фоне лица казались синими. Несколько минут он молча озирался, пока, наконец, не заговорил.
– Где я? – спросил он.
– Скоро будем дома, – отозвалась Тиара, усаживаясь рядом.
На его лбу появилась широкая складка.
– Я ничего не помню.
Она коснулась его руки, и Тираэлю показалось, что глаза колдуньи заблестели от подкатывавших слез. В одночасье из непробиваемой железной леди Тиара превратилась в обычную женщину.
– Ничего, – успокаивала она сына. – Воспоминания вернутся. Главное, ты жив. Мы скоро приедем, и всё будет хорошо.
Хоакин выглядел потерянным котенком. Он посмотрел куда-то перед собой, силясь вспомнить, но первые несколько попыток явно не удались.
– Зеленое пятно, – сказал он, поднимая голову. – Всё, что я помню, – зеленое пятно.
– Не волнуйся, – Тиара улыбнулась и сжала его руку. – Мы во всем разберемся. Главное, что ты жив, – повторила она.
***
Даррен не ожидал, что глупая шутка Сокола так его заденет. Но злился не на приятеля, а на себя. Он знал, что Антис не девочка и ребенок у неё известно от кого, так что чего теперь пузыри надувать. У него есть работа, и это куда важнее, чем гордость. Если Антис вернулась к Хинту, значит, так тому и быть. Недостойно мужчины цепляться за женскую юбку. А если нет... Последнее казалось маловероятным, но в то же время зажигало крохотный, как от лампадки, огонек надежды.
Даррен заставил себя не думать об этом, но настроение это не улучшило. Столкнувшись в коридоре с одним из молодых Охотников, он приказал немедленно снять всех повешенных и дать родным похоронить их. Паренек хотел было что-то сказать, даже открыл рот, но так и не решился.
Даррен с тоской подумал о старых временах, когда Охотников учили и готовили. Нельзя было стать лейтом не пройдя через Толлгардскую Академию Охотников или её отделения в других городах. Теперь же они набирали кого попало. Требовалось, чтобы человек умел держать меч, и о нём не ходили какие-нибудь слухи. Впрочем, на детальную проверку биографии, как и на ведение дел подозреваемых, нынче не было времени.
«И весь этот бардак, – думал Даррен, – потом назовут не просто репрессиями кровавого короля-феникса. Нет, обвинят в том, что все делалось преднамеренно и по плану из ненависти к собственному народу».
Выйдя на улицу, Тигр увидел, как пара городских стражников расторопно снимают мертвеца с виселицы. Молодой Охотник стоял рядом с самодовольным видом надсмотрщика с каких-нибудь аргонских каменоломен.
«Не тех мы людей берем. Не тех».
Даррен зашагал прочь, но не успел он завернуть за угол библиотеки, как за спиной раздался крик.
Мертвец, которого только что сняли, ожил и ковылял навстречу напуганным стражникам. Его сломанная шея так и осталась изогнутой, и голова заваливалась на левое плечо.
Тигр подбежал ближе и обнажил меч.
– Стоять, – скомандовал он мертвецу. Выпученные глаза, белесые с красными прожилками, смотрели, не моргая. В них не было и намека на понимание. Мертвец продолжал наступать. – Приказываю, стоять! – повторил Даррен, но не дождавшись хоть какой-то реакции, был вынужден ткнуть бывшего висельника мечом.
Мертвец заклокотал, как птица, но к удивлению всех присутствующих, не упал и не остановился.
Даррен глубоко вдохнул и, размахнувшись, снес ему голову. Висельник рухнул на каменный тротуар. Из разреза на шее хлынула темная, почти черная кровь. Один из стражников, наконец, пришел в себя и пробормотал:
– Я видел, как в него вселился демон!
– Ничего ты не видел, – перебил его напарник. – Это веревка не убила его. Так редко, но бывает.
– Он висел здесь неделю, – возразил первый стражник.