Воин Огненной лилии

Рю Алёна

Рикки снова зарядил лук и выстрелил. На земле образовалась лужица воды. Арго медленно шагал навстречу, держа перед собой сферу.

– Эриал никогда не ответила бы на твои чувства, – говорил он. – Она приняла бы, что ты даешь, но не смогла бы полюбить сама. И ты это знаешь.

Горностай вытащил еще одну стрелу.

– Её жертва открыла путь тысячам людей и эльфов, орков и полукровок. Теперь у всех появился шанс на новую жизнь. И ты возвращайся. Тебе ведь есть, куда вернуться?

Арго посмотрел на него внимательнее, чем прежде. Затем остановился

и, приподняв сферу, стал что-то разглядывать внутри. Рикки воспользовался заминкой и отбросив лук, обнажил меч. Ботинки зачавкали в грязи, когда он ринулся к убийце Эри.

– Никто тебя не ждет, – заключил Арго, отрывая взгляд от сферы. – Ты никому не нужен, поэтому и цепляешься за то, чего уже нет.

Он вытянул руку, и на Рикки обрушился холодный ветер такой силы, что он едва мог двигаться дальше. Согнутой рукой парень защищал глаза.

– Эриал Найт уже давно не наивная девочка из Шадер, – продолжал Арго. – У неё были другие мужчины, ты ведь знаешь об этом? Старше, достойнее и не такие трусливые. Поэтому она и отвергла тебя.

Ветер норовил сбить его с ног, и ботинки проскальзывали в грязи. Напрягшись, как только мог, Рикки замахнулся мечом и рубанул впереди себя. На секунду стало легче дышать. Он замахнулся еще раз. Лезвие словно разрубало потоки невидимой магии.

Арго на мгновение замешкался, но снова использовал сферу. Из грязи полезли зеленые стебли. Змеями они опутали ботинки и поползли выше, обвиваясь вокруг ног. Горностай срезал их мечом один за другим, но стебли продолжали расти.

– Ты мог бы найти своих настоящих родителей, – говорил Арго. – Мог бы перевести их на сторону живых и начать заново.

Рикки сжал от злости зубы. Как бы он хотел, чтобы этот мерзкий маг замолчал. Но отвлекаться было некогда. Зеленые стебли становились толще, и приходилось орудовать лезвием быстрее.

– Ты знаешь, что Хартон на самом деле был твоим отцом, – продолжал разглагольствовать убийца Эри. – Он изменял жене, а когда твоя мать залихорадила, забрал ребенка к себе.

На этих словах Горностай отвлекся и с недоверием посмотрел на Арго. Стебли опутали его по пояс.

– Да, – закивал мужчина, – ты терпеть его не мог, а он тебя любил. Потому и муштровал, чтобы вырастить мужчину.

Рикки дотронулся до медальона, который когда-то носил Джон Хартон. Он знал, что тот был влюблен в его мать, но что он на самом деле…

Эта заминка обошлась дорого. Из земли под его правой рукой поднялось еще несколько стеблей и, добравшись до запястья, стали сжимать его. Горностай попытался выдернуть руку, но не смог. Тем временем грязь из-под ног начала подниматься и покрывать зеленые ростки, мгновенное затвердевая.

– Даю тебе последний шанс, – объявил начавший терять терпение Арго. – Уходи. Разыщи родителей, отправляйся в мир живых, делай, что хочешь. Но если еще раз приблизишься ко мне, больше уже ты никуда никогда не вернешься.

Стебли поднялись выше и сдавили ему грудь. Рикки брыкался, но было слишком поздно. Окаменевшая грязь полностью обездвижила его ноги. Пальцы, сжимавшие рукоятку меча, посинели. Он едва чувствовал их, но продолжал упрямиться.

– На том свете или на этом, – произнес он пересохшими губами, – но я найду тебя. Ты ответишь за гибель Эри.

Арго покачал головой.

– Жаль, – сказал он и поднял сферу выше.

Земля вокруг Рикки стала уходить вниз, утягивая его за собой. Ладонь, сжимавшая меч, безвольно обмякла. Лезвие упало в грязь. В синих глазах появилась беспомощность загнанного зверя. Вот затвердевающая жижа достигла его груди, а затем и основания шеи.

Горностай силился дышать.

– Я тоже когда-то был влюблен, – проговорил Арго, провожая его сочувствующий взглядом. – А она предпочла другого. Но жизнь только кажется несправедливой. На самом деле миром правит выбор, и каждый получает сообразно собственным решениям.

Под землю ушли его шея и подбородок.

– Прощай, Хартон.

***

В Роване снова шел снег, укрывая белым одеялом черепичные крыши, некогда цветущие аллеи и мраморные статуи. Фонтан перед школой магии замерз, и с ладоней Рована свисали толстенные сосульки.

Отрий поправил ошейник из миобия, натиравший кожу. Он не позволял ему колдовать, но маг догадывался, что делать его таким узким было вовсе необязательно. Постучав кончиками сапог друг о друга, он отряхнул снег и вошёл сквозь боковую дверь на первый этаж школы магии. Миновав несколько коридоров, он вошёл в столовую, где бывшие ученики Кирилла были представлены к кухне. Молодые ребята и девушки занимались созданием еды. На них не было ошейников, только кандалы на ногах. За ними наблюдали несколько аргонских заклинателей.

– Ты опоздал, – проворчал один из них, заметив Отрия.

– Прошу прощения, – тот привычно склонил голову и, подошел к столу, где лежало несколько серебряных подносов с готовым ужином.

Один из адептов указал Отрию нужный, и тот подхватил его так привычно, словно жизнь провел не в школе магии, а вытирая столы в каком-нибудь трактире. Покинув столовую, колдун вышел в коридор и направился к лестнице наверх. Под ногами захрустел песок.

«Здесь давно не убирались», – отметил Отрий. И вряд ли от недостатка рабов. Аргонцам просто не было дела до Рованы и её великолепных сооружений. Их интересовали лишь знания магов, библиотека и бесплатные руки. Впрочем, не все из их новых хозяев были аргонцами.

Забравшись на четвертый этаж, Отрий миновал широкую галерею и остановился перед дубовой дверью, за которой некогда был его кабинет. Постучав, он услышал хриплое «Заходи» и потянул за кольцо.

Внутри все осталось почти так, как и раньше. Широкий стол напротив окна, с левой стороны небольшой камин, два высоких кресла и столик. Справа полка с книгами и фарфоровый вазон, цветы в котором давно засохли.

– Завтрак, – сообщил Отрий, ставя поднос на столик.

Стирх, некогда его ученик, а позже заместитель, вздернул подбородок.