Воин, продавший меч
Шрифт:
И вот теперь, когда казалось, что все преграды остались позади, он был совсем рядом – и так же далеко. Имени Тиморы боялись сильнее, чем его собственного вида, а то и другое вместе заставляло встречных проглатывать язык. А кроме того, дорога ослабила и вымотала его. Лишь на это он списывал своё дурное самочувствие, не желая признать, ему давно уже не двадцать.
***
Он чувствовал, что в тепле и относительном уюте то и дело проваливается в дрёму, и уже начал надеяться, что девушка для сопровождения так и не придёт, но мечтам его не суждено было сбыться. Когда
Хатамури попытался сесть, привалившись спиной к стене.
– Ничего не нужно, - пробормотал он, и снова провалился в сон.
Когда он открыл глаза в следующий раз, фигура сидела напротив его циновки, опустив ноги на пятки. Он увидел, что лицо гейши красиво и не похоже на лица жителей островной империи, только очень бледно, как полумесяц на небе посреди зимней ночи - такое же матовое и прозрачное.
– Уходи, - повторил он и понял, что язык его не слушается. Он и не думал, что настолько болен.
– Тебе плохо, - Хатамури вздрогнул, обнаружив, что голос не был женским. Впрочем, трудно было назвать его и мужским. Он походил на шёпот листьев майской ночью – такой же тихий и нежный. – Кроме того, если я уйду, мне не заплатят. И я, возможно, умру от голода ещё до наступления новой ночи. Позволь мне остаться, и помочь нам обоим.
Хатамури не мог бы сопротивляться, если бы и захотел.
Он снова задрожал всем телом, когда невесомые ладони легли на его грудь и, развязав перевязь с мечом – незнакомец сделал это так ловко, как не смогла бы самая опытная гейша, - развели в стороны полы кимоно.
Хатамури зажмурился и инстинктивно попытался оттолкнуть руки, но у него ничего не вышло – то ли он оказался неожиданно слаб, то ли незнакомец неожиданно ловок. Кимоно упало на пол, и гость замер.
Хатамури открыл глаза. Он ожидал, что нежное лицо отшатнётся прочь в ужасе, но посетитель лишь задумчиво разглядывал изуродованное плечо. Покрывало соскользнуло на пол, и теперь Хатамури видел, как отблёскивают в языках пламени его длинные каштановые волосы.
– Меч прошёл так глубоко, - незнакомец провёл пальцами в воздухе, почти касаясь краёв рваной раны, которая так и не зажила до конца, - а врач был плох. Ни один человек не сможет помочь тебе.
Хатамури усмехнулся, и в глазах его мелькнул злобный блеск:
– Скажи то, чего я не знаю, – от мысли, что даже это опустившееся существо боится коснуться его, Хатамури охватила ярость.
– Если решил остаться – то работай. Это тело жаждет прикосновений, как и любое здоровое.
Гость ничего не сказал, но рука его действительно легла на грудь Хатамури – по центру, где не было шрамов, и легко погладила, опустившись ниже. Их взгляды встретились:
– Пожалуйста, повернись на живот… господин…. – увидев на лице Хатамури сомнение, гость добавил.
– Ты просил у хозяина массаж. Так мне сказали.
Хатамури, взгляд которого как раз в очередной раз заволокло дымкой, только откинулся на подушки
– Делай что хочешь.
Дважды говорить не пришлось. Он почувствовал, как тонкие руки неожиданно легко перевернули его тело и оказались у него на плечах. Под касаниями чувственных пальцев мышцы таяли как масло, но то самое больное плечо незнакомец всё ещё обходил стороной.
Наконец, Хатамури совсем расслабился, и решил уже было не придираться к массажисту, когда тот внезапно ударил пальцами по обе стороны от позвоночника, блокируя нервные окончания. Хатамури вскрикнул от неожиданности и попытался вскочить с пола, но это ему не удалось – ноги были ватными, а рук он не чувствовал вовсе.
Дрёма моментально слетела. Хатамури высказал вслух несколько мыслей о природе и сущности массажиста, но тут же понял, что слова эти вряд ли могут оскорбить обитателя спелой вишни.
– Тихо, - только и сказал тот, - или не сможешь и говорить.
Хатамури побагровел от ярости, но замолчал. Руки массажиста продолжали что-то делать у него на спине. Он скорее увидел краем глаза, чем почувствовал, как тянет его за руку в сторону. Он помнил боль, когда врач пытался поставить на место разрубленную кость – теперь боли не было, но от этого по позвоночнику Хатамури пополз страх. Он чувствовал себя абсолютно беспомощным.
Потом всё закончилось.
Массажист снова ударил по нервным узлам, Хатамури вмиг взвыл от боли – и тот ударил ещё раз – плечо будто бы исчезло.
Хатамури тяжело дышал.
– Чтоб тебя, меня мучила всего лишь простуда. Кто тебя просил делать что-то кроме массажа? – Хатамури моментально повернулся лицом к гостю и сел.
– Кровообращение скоро восстановится, - сказал массажист спокойно, никак не реагируя на слова Хатамури, - но процедуру надо повторить ещё…
Хатамури, посвежевший от прилива адреналина, едва успел подхватить на руки массажиста, который, не договорив, стал оседать на пол, будто тряпичная кукла.
– Какого… - пробормотал ронин, поддерживая худое, на удивление лёгкое тело.
Он отодвинулся в сторону, опустил массажиста на подушки, и тут только заметил, что сделал это двумя руками.
Хатамури ещё раз выругался, вскочил на ноги и схватил было правой рукой катану – чего не делал уже больше десяти лет, но его остановил едва слышный оклик:
– Стой.
Хатамури обернулся к незнакомцу.
– Не спеши, - тот приподнялся на подушках, кажется, обморок уже прошёл, - я же сказал, нужно несколько процедур. Ты можешь порвать мышцы, и тогда тебе уже точно никто не поможет.
Хатамури торопливо опустил меч на пол и в приступе радости упал на колени перед незнакомцем:
– Меня зовут Хатамури Тагаши. Как твоё имя, мой спаситель, чем я могу отплатить тебе?
– Меня зовут Акира - юноша помолчал, - просто Акира. Если хочешь меня отблагодарить – найди мне миску похлёбки. Хозяин обещал накормить меня утром, но, кажется, это слишком долго.
– Я закажу самый богатый ужин, какой только может предложить этот трактирщик, - Хатамури вскочил на ноги и рванулся к двери.