Воин темной планеты
Шрифт:
— Генерал, что именно делает меня таким ценным для вас, кордолианцев? Как человек, я бы предположила, что ваш народ не удостоит меня и взглядом. — Мне не нравится, куда всё идет.
Тарак поворачивается спиной к Залу. Он берет в свои большие теплые ладони мое лицо и ловит мой взгляд. Его красные глаза большие и ясные — я не чувствую в них обмана.
— Когда ты получила нанотрансплантаты на Станции звездного флота, они провели некоторые тесты без моего ведома. — Его голос был мягким. Поднявшийся ветер хлестает мои волосы, охлаждая кончики моих ушей. — Они нашли
— Что, Тарак? — В моем голосе слышался надлом.
— Люди и кордолианцы совместимы.
— Что ты имеешь в виду?
— Мы можем иметь общее потомство.
— Ох. — Мое сердце замирает. Он мягко проводит шершавым большим пальцем по моей щеке от уголка глаза до подбородка. По моей спине проходит дрожь. Не знаю, что чувствовать сейчас. Не знаю сердиться от шока, что он пропустил эту маленькую деталь, или обрадоваться. О, у нас могут быть дети. — Вот почему ты держишь меня рядом?
— Нет. — Он кладет большой палец на мой подбородок, приподнимая вверх мое лицо. Он почти кажется злым.
— Ты не та женщина, чье единственное предназначение родить потомство. Ты моя пара, и ты мне нужна рядом. Ты мне нужна. Я не позволю тебе попасть в руки тех, кто чуть не разобрал тебя на части — тех, кто пытался тебя уничтожить. Ты понимаешь, о чем я, Эбби с Земли? Ты моя, и никто, кордолианец или кто-либо ещё, не отнимет тебя у меня. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы защитить тебя, даже если мне придется вести войну против своего народа.
О боже. Мое сердце, казалось бы, замершее в ожидании, затрепетало, снова возвращаясь к жизни.
— Ты не будешь начинать войну из-за меня, — шепчу я, когда начинает завывать ветер. Позади нас
айкунцы бормочут на своем родном языке, и я слышу, как они рубят плоть ламперка. — Хотя это очень мило с твоей стороны, — запоздало добавляю я. Только Тарак мог заставить идею о начале войны казаться романтичной.
— Нет, — качает головой он к моему большому облегчению. — Война с Китией не является моей целью. Я разработал более подходящий план.
— Конечно, есть, — мягко говорю я. — Вот почему мы здесь, посреди бесплодных земель, встречаем принца, который не хочет быть найденным, но который каким-то образом всё ещё держит ушки на макушке. Так мы собираемся обсудить судьбу вселенной, да? И он каким-то образом вовлечен, так как вы уже несколько раз загадочно упоминали Землю. Мы возвращаемся туда?
— Да. — Он качает головой, одновременно удивленно и потрясенно. — Проницательная женщина. Вот почему ты моя пара.
Он такой милый, упрямый и так бесит.
— Ну, тогда давайте послушаем ваш план, генерал.
Тарак
Я махаю Заликейну, показывая, что он может присоединиться к нам снова. Он был достаточно проницателен, чтобы дать нам с Эбби возможность уединиться и обсудить спорные вопросы.
Это было наименьшее из того, что он мог сделать, после того, как так бестактного сам же их и поднял.
Всё прошло лучше, чем я надеялся. В этом вся Эбби. Она высказывает свое мнение, схватывает на лету, всегда приспосабливаясь. Она наблюдала и слушала, и пришла к своим собственным выводам. Она не страдает истерикой и драматизмом, как эти обособленные кордолианки.
Я везунчик.
Айкунцы разделали ламперка. Они сняли с него черную шкуру и оставили её для лечебных нужд. Белую мякоть нарезали на маленькие кубики, а затем занялись растопкой источника тепла для приготовления пищи.
Принц смотрит на Эбби, и я с любопытством подхожу к нему. Он завернулся в мои черные одежды, прикрывая обнаженное тело. У меня нет проблем с тем, чтобы показывать ей свое, но почему-то не хочу, чтобы она видела других голых мужчин. Кроме того, люди, кажется, более чувствительны к таким вещам.
Я не видел Заликейна несколько циклов, и он изменился с тех пор, как сбежал из дворца. Теперь его взгляд более острый, хотя не потерял своего очарования. Жизнь в Ваале сделала его стройным и жестким, как и соплеменники, которых он считает своими братьями.
Сходство с Вионн и его покойным отцом Ильханом поражает. Он унаследовал надменные, аристократические манеры своей матери и неотразимые янтарные глаза отца. Его шарм и хитрость кажутся его собственными. Надеюсь, он не унаследовал безумие своих родителей.
— Ты, наверное, слышал последние новости из Высшего совета, — говорю я, притягивая Эбби к себе. — Рано или поздно они отправятся на Землю, чтобы подыскать людей для своих экспериментов.
— У меня есть свои источники, — сказал Заликейн с загадочным выражением лица. Его тон меняется, становясь горьким. — За этим стоит моя мать. Все остальные расы она считает животными. Она верит в превосходство кордолианской расы и не пожалеет ничего или кого-либо в своем стремлении создать идеальную родословную, даже если это означает извлечение биологического материала из других видов. В следующий раз, когда увижу её, обязательно закончу то, что начал. Она умрет от моей руки. — Его золотые глаза холодны, как замерзшее море, на котором мы стоим. Меня это не удивляет. Заликейн так сильно пострадал от рук своей матери, императрицы.
Я качаю головой.
— Вионн — безнадежное дело. Тебе лучше сконцентрироваться на том, что нужно сделать сейчас. — Я охватываю ладонью руку Эбби, переплетая наши пальцы. — Я решил вывести весь свой флот и Первый дивизион из-под юрисдикции Высшего совета.
Заликейн моргает, уставившись на меня в шоке.
— Они отдадут командование генералу Дэгану и его солдатам, если ты уйдешь, и ты это знаешь.
Я насмешливо фыркнул.
— Дэган — идиот. Пусть попробует. Если он настолько глуп, чтобы преследовать меня, я его уничтожу. — Дэган из знати, поднявшийся до звания генерала благодаря связям и услугам. Он не видел в своей жизни настоящего боя. Он тот, кто командует битвами удаленно, прячась за стратегическими советниками и офицерами. Я не боюсь Дэгана. Его флот по размеру сопоставим с моим, но мои солдаты относятся к другому классу.
Единственными, кто пострадает в войне между военными группировками, будут обычные классы, кордолианцы, которые не принадлежат к знатным домам. Высший совет призовет их на бессмысленную войну.
— В любом случае, Высший совет не может начать войну, пока нас не найдет.
Эбби и Заликейн смотрят на меня с недоумением.
— Я приказал своим командирам сделать Станцию флота недоступной для отслеживания, прекратив всякую связь с Китией. Весь гражданский персонал был эвакуирован, и пока мы говорим, их перемещают. Остаточный след отображается на месте флота. Они не узнают, пока не станет слишком поздно.