Воин Великой Тьмы (Книга Арьяты и Трогвара)
Шрифт:
Сердце Дор— Вейтарна тоже обращалось в один косматый клуб жаркого пламени; языки огня уже лизали изнутри ребра, прорываясь наружу, но волшебник не чувствовал боли — ему предстояло совершить сейчас свое самое главное волшебство.
Твари, заточенные под крепостью койаров, так долго дававшие силы Черному Ордену, наконец обрели свободу и сейчас всласть платили своим бывшим хозяевам; не прошло бы и нескольких минут, как огнистые создания дотянулись бы и до Арьяты, И тогда Дор— Вейтарн сотворил свое последнее заклятие. Бушевавший в его груди огонь прорвался наружу, и острые языки его, вытягиваясь на сотни и тысячи футов, устремились к тварям, вырванным Призрачным Мечом из заточения.
Уловленный черными силками, Свет этот неведомой Дор— Вейтарну магией был давным-давно обращен в наделенные сознанием существа, преобразовывавшие хаотически текущую сквозь всю Великую Совокупность Миров магическую силу в нечто пригодное для использования койарами, — всплыло в сознании Дор— Вейтарна, уже отделяющегося от изглоданного внутренним огнем тела… Сеть сжималась.
Атор, уже приготовившийся к лютой смерти, с переросшим в безумный восторг изумлением увидел, как страшное сияние угасает; коридоры вновь обретали свой прежний вид, и ровно, как будто ничего и не случилось, светили развешанные на стенах стеклянницы…
Предводительница койаров была как будто бы мертва, Арьята. — показалось Атору — тоже; бывший воин Черного Ордена наклонился к мерцающим Четырем Камням; пальцы уже коснулись отполированной поверхности, как пол под его ногами вздрогнул и заходил ходуном.
Созданная жизненной силой, внутренним огнем Дор— Вейтарна сеть наконец сжалась в точку, обратив в ничто и спутанных ею страшилищ.
Рушились стены и потолки, подземные залы обращались во прах, гибли обезумевшие твари Черного Ордена; однако последняя, уже тающая мысль Ворона была — сохранить жизнь Людям! И Смертных швырнуло наверх мощной волной сотрясающей землю судороги.
На месте крепости койаров возник новый огнедышащий вулкан. Страшные подземные толчки сотрясали скалы, острые пики рушились, раскатываясь длинными языками каменных осыпей; из жерла вулкана вырывались дымные клубы, а за ними, словно подброшенные рукой какого-то великана, летели тела людей.
Атора отшвырнуло очень далеко, однако он пришел в себя раньше других. Поднялся, обнажил меч — и пошел кругами по полю.
Он отыскивают очередного койара, вырванного судьбой из огненной могилы, и коротким ударом заставлял еще не очнувшегося окончательно расстаться с жизнью. Он бил, словно неживой, в одно и то же место, перерубая шеи былым сотоварищам по рати Черного Ордена. Брызгала кровь, пятная одежду, мало-помалу Атор приобретал кошмарный вид вампира, выбравшегося из могилы и дорвавшегося до вожделенной живой добычи…
Однако среди тел он не нашел ни предводительницы, ни Аръяты.
Рука принцессы сжимала разорванный мешочек с Камнями Халлана; по-прежнему остававшийся у нее на груди, само же же тело покоилось на мягких струях невидимых воздушных потоков. Прозрачные руки Духов Воздуха бережно несли принцессу, получив строгий приказ Того, Имя Которого Они Не Могли Произнести.
Под ними проплывали равнины Халлана; мало-помалу дети Эфира уклонялись к северу, уклонялись, пока внезапно не ощутили мощный и грубый приказ, исходивший вовсе не от пославшего их; однако, прежде чем они смогли дать отпор, тело Арьяты выпало из их мягких объятий и камнем понеслось к земле.
Там, на крошечной лесной опушке, подле круглого озера с топкими моховыми берегами, стояла женщина в темно-зеленых одеждах. Хотя внизу и царило безветрие, ее иссиня-черные волосы развевались, иссеченные морщинами ладони вытянутых навстречу Арьяте рук словно бы готовились обнять ее… А подле этой немолодой женщины стояли в благоговейном молчании три здоровенных тролля в черных кожаных ошейниках.
Та, которую Вестри называл Царицей Маб, властно вмешалась в происходящее.
Арьята пришла в себя от острой боли в груди. Чувство было такое, словно из нее тащили живую кость. Новая вспышка боли заставила тело изогнуться в мучительном спазме, однако тут же пришло и облегчение… Что-то влажное коснулось лба Арьяты, что-то пропитанное густым остро пахнущим отваром редких лесных корней, неприметных, о которых не знают даже самые неясные люди-травники, — и один лишь запах этого отвара отогнал красную пелену боли, затягивавшую сознание.
Арьята смогла поднять веки. Над ней склонилось лицо женщины, вытянутое, с заостренным подбородком и чуть выступающими скулами; огромные черные глаза казались встревоженными. 0т крыльев острого носа к узким бледным губам тянулись глубокие складки, множество морщин птичьей лапой разбегалось и от уголков глаз.
На лоб Арьяты легли длинные тонкие пальцы с острыми ногтями.
Ну, вот ты и очнулась, — проговорил холодный голос — холодный не от отношения говорившей к Арьяте, а просто такой по природе; и, несмотря на врожденную скрипучесть, в нем ощущались нотки участия и сочувствия.
Сейчас тебе принесут поесть. Молчи! Тебе вредно говорить. И постарайся поменьше шевелиться. Я вытащила из тебя вот это. — Перед глазами Арьяты показалась знакомая стальная звездочка, вся покрытая засохшей уже кровью. — Просто чудо, что ты протянула так долго. Ладно, беседы потом, сперва обед. Тревор!
Появился низенький лесной гном с деревянным подносом, уставленным всяческой снедью; он ловко устроился у изголовья принцессы и, 'не чинясь, принялся кормить ее с ложки — Арьята только и могла, что раскрывать рот, даже рукой пошевелить она была не в состоянии…
Прошло несколько дней. Тревор, как нянька, ухаживал за принцессой, кормил, поил, умывал; и едва Арьята смогла внятно произнести первое слово, он тотчас позвал к ней хозяйку.
Я тебе известна как Царица Маб, — без всяких вступлений и объяснений начала та, едва устроившись в поставленном подле постели Арьяты громадном кресле.
Принцесса с трудом подавила изумленный вскрик.
— Да-да, та самая, из сказок и преданий твоего народа. — Хозяйка несколько раз кивнула, на лицо упали тяжелые черные пряди, совершенно не тронутые сединой. — История моя долгая, когда-нибудь я расскажу ее тебе всю; но пока меня больше занимает случившееся с тобой. Что произошло в крепости койаров? Я ощутила страшный толчок в тех краях; я сама враждую с Черным Орденом — они ни за что ни про что убили одного из моих слуг, троллей, когда шарили по северным лесам, — и сгораю от нетерпения узнать, как ты в одиночку смогла одолеть непобедимый Орден. У тебя на груди Четыре Камня Халлана, и это значит, что ты — высокородная принцесса Арьята, наследница престола, захваченного новой Владычицей.
Принцесса невольно схватилась за холщовый мешочек на груди.
Не бойся, я их не тронула. Они твои, хотя вряд ли будут иметь силу в борьбе с Перворожденными… Но обо всем об этом — после. Я слушаю тебя.
И Арьята заговорила. В хищном лице Царицы Маб, обращенном к ней, девушка видела лишь интерес, участие да еще какую-то печаль, смертельную, неизбывную тоску, которую не излечишь уже ничем.
Однако говорила принцесса осторожно. Этой Царице Маб вовсе не обязательно было знать о пропавшем Трогваре, и потому принцесса говорила только о своих собственных приключениях. Когда она дошла до Призрачного Меча, винные и тонкие пальцы Царицы сжались в кулаки, она даже прикусила губу.