Воин Яровита
Шрифт:
Впрочем, монахи и князь не страшны, пока за нас посадник и Совет Господ. Именно они руководят городом, и только от них будет зависеть, как нас встретят. И учитывая то обстоятельство, что недавно мы примерно наказали шведов и данов, а значит, можем прикрыть новгородцам всю торговлю в пределах Венедского моря и с помощью суомов шамана Коскенена выбить их из Финляндии, ничего плохого с нами не случится. Тем более что правая рука Судилы Иванковича, купец Нежата Твердятич, побратим Бранко Ростича, они по молодости вместе шведов невдалеке от берегов Скандии гоняли, и не одного разбойного
Прерывая мои размышления, с борта идущего рядом с нами "Креса" раздался крик наблюдателя:
— По правому борту дым!
Поднявшись, я прошел на нос и посмотрел в сторону берега. Действительно, немного впереди на берегу что-то горело. Густой смолистый дым поднимался ввысь и образовывал почти ровный черный столб. Грозная картина, а главное, не добрая. И прислушавшись к себе, я понял, что это не просто пожар. Нет. Это горела деревня, где гибли люди, не воины, а мирные крестьяне и рыбаки, которым требовалась немедленная помощь. Пока ведовская суть меня никогда не обманывала, так что сомнений в этом не было.
Я обернулся назад. Варяги на палубе прервали свой отдых, а Ранко Самород теребил рукоять меча. Ватажники были готовы выполнить любой мой приказ, но, скорее всего, большинство варягов и примкнувшие к нам на время рыбаки, думало об одном и том же. Мол, зачем нам местные разборки, особенно там, где с этого не будет прибытка? Это верно, мы сюда прибыли исключительно с мирными намерениями. Однако решение уже было принято, а ведун, как известно, от своего не отступается. Поэтому, повысив голос, я обратился к капитану "Яровита":
— Всем вздеть брони и на весла! Арбалеты зарядить! Парус спустить! Поворачиваем к берегу! Посмотрим, что там творится! Быть готовыми к бою!
Многие воины были недовольны моим решением. Но вслух мне никто не возразил. Самород стал отдавать приказы, и люди забегали. На "Кресе" меня услышали, там тоже пошла суета, и сонное настроение людей быстро сменялось предбоевым азартом. Взводились самострелы и доставались кольчуги, шлемы и щиты. Подобно всем остальным бойцам, я тоже приготовился к драке и вскоре, когда парус "Яровита" был спущен, а варяги сели на весла, мы повернули к берегу.
Тем временем к первому дыму прибавилось еще два, а затем еще один. Черные столбы закрыли большой кусок неба и перевалившее за полдень солнце. И от этого, глядя на светило, казалось, что оно плачет потоками черных слез, и хотя я, да и все остальные варяги прекрасно понимали, что это всего лишь иллюзия, от вида потемневшего и горюющего солнца нам становилось не по себе.
Берег стремительно приближался. Шнеккеры скользнули в неприметную бухточку, а когда мы поворачивали, то вдали со стороны Ладоги, показался белый парус. Видать, горожане спешат на помощь землякам, хотя, может быть, это обычный купец в сторону моря идет. Неважно, в любом случае, ни ладожане, ни наши витязи к битве не успевают, так что основная работа ляжет
Впереди был небольшой галечный пляж, на котором стояло несколько рыбацких лодок, и от него вверх по покатому склону петляла широкая тропка, которая скрывалась в лесной чащобе. Да, я не ошибся, кто-то атаковал одну из местных деревень, а раз душа кричит "Помоги им!", значит, там свои, ведь за чужаков она молчала бы, это мне известно.
— Дух-х! Хр-р-р!
Не дойдя до берега каких-то двадцать метров, "Яровит" завис на мелководье. И решив, что мы стащим его после боя, я выкрикнул:
— Вперед!
После этого, не дожидаясь варягов, со щитом на левой руке, я выпрыгнул за борт.
— Гу-гу-хх! — Удар об воду. Фонтан брызг бьет в лицо, и подошвы ног ударяются об камень. Уровень воды мне по грудь, и хорошо, что не с головой ушел. Затем, найдя опору, я без промедления начинаю движение в сторону пляжа.
Позади меня идет высадка воинов. Самород оставляет несколько самых слабых рыбаков и Немого, который караулит князя Игоря, на борту шнеккера, а остальные готовы вступить в бой. Грудью я рассекаю упругую водную массу и вскоре оказываюсь на берегу. С меня потоками льется воды, в ботинках хлюпает, а подошвы скользят на гальке.
"Чепуха! — оскалившись и вгоняя тело в боевое состояние, подбодрил я сам себя, и отдал команду: — Давай, ведун! Наверх! Там люди гибнут!"
Бросив быстрый взгляд назад, я убедился, что воины все ближе, вынул Змиулан и попробовал бегом рвануться к деревеньке. Однако бежать получалось плохо, так как мокрая одежда стесняла движения, а ботинки скользили. Поэтому пришлось перейти на быстрый шаг, и спустя минуту я уже взобрался наверх, а затем вошел в чистый и светлый лес. Где-то передо мной были слышны выкрики, в основном женские, треск горящего дерева и перезвон металла. Кто-то еще сопротивлялся, и я снова прибавил ходу.
Стволы деревьев пролетали мимо меня, а я мчался вперед. Нос стал улавливать запах гари, а звуки приближались, и когда до опушки, за которой должно было открыться поселение, оставалось всего ничего, метров пятнадцать, я принял свой первый на сегодня бой. Мне навстречу спешила темноволосая девчушка лет тринадцати в разорванном на груди платье, а за ней мчался крепкий и слегка скуластый мужик в добротной кожаной кирасе и расстегнутыми полосатыми портками. По виду, насильник выглядел как финн из племени Хеме (по нашему емь). Ну, а раз так, то понятно, кто напал на рыбаков.
Девчушка, не заметив меня, наскочила на дядю Вадима и сильно ударилась об щит. После этого подняла взгляд, увидела перед собой страшного мокрого мужика в шлеме, кольчуге и с мечом в правой руке, и ее голубые глаза округлились, то ли от испуга, то ли от удивления. Затем она стала оседать наземь, а я обошел ее и встретил разогнавшегося противника клинком, на который он сам себя и насадил. Было, финн попробовал достать из ножен короткий широкий клинок. Но ослабевшие пальцы лишь слегка зацепили оплетенную кожаными полосками рукоять, и опали, а его глаза стали быстро мутнеть. Смерть пришла к нему и, левой ногой столкнув мертвеца с клинка, я обернулся к испуганной девчонке, и спросил ее: