Воин Забвения. Гранитный чертог
Шрифт:
Казалось, знакомство тем и закончится – можно уходить. Однако мужчина заговорил, и в его низком, глубоком голосе неожиданно послышалась улыбка.
— Не знал, что по возвращении меня подстерегает здесь такая приятная неожиданность, – он прошёл к ограде ристалища, взял висящее на ней полотенце и снова повернулся к Младе. – Так вот она какая, нашумевшая вчера криг’хэррэ! Медведь, небось, до сих пор во сне вздрагивает и мамку зовёт. Бедолага.
Едва заметный акцент, как и необычная для здешних мест наружность, выдавали в воине чужеземца. И родича тем верегам, которых довелось видеть накануне. Уже смутно догадываясь, кто перед
— А я гляжу, все княжеские воеводы шутами подрабатывают в свободное от службы время, – ответила она, остановившись неподалёку.
Кажется, колкие слова вовсе его не задели. Воевода только громко хмыкнул и ещё раз сверкнул на Младу синими, как лазурит, глазами. И вдруг улыбнулся, будто сам себе, но холодно и жёстко.
Вспышкой в памяти возник яркий осенний день. Один из многих в детстве. Млада была на ярмарке с родителями. Тогда было хорошо. Ароматными были лесные орешки в небольшом кульке, купленные за грош у лоточника. Улыбчивыми – люди вокруг. И сестра – совсем не вредной. Жизнь бурлила и обхватывала горячими объятиями. Солнце лило тепло на прилавки торговцев. Вдалеке шумела толпа, собравшаяся, видно, вокруг чего-то очень интересного. И Млада, позабыв про всё вокруг, со всех ног поспешила увидеть диво, что привлекло столько народу.
В огромной клетке, которую перевозили два смурных вола, подёргивая хвостом, сидел великолепный лесной кот. Конечно, обычным тощим и вечно блохастым, шныряющим по улицам котам было далеко до этого величественного зверя. В холке он был высотой едва не с подростка, под лоснящейся рябой шерстью перекатывались тугие мышцы. Иногда он вставал, ходил по кованой клетке кругами и басисто рычал на окруживший его народ. Люди восхищённо охали.
Пока сестра ещё только продиралась сквозь толпу, Млада уже оказалась рядом с клеткой, никем не замеченная. Хотелось коснуться кота, провести по гладкой и наверняка мягкой шкуре. Но когда рукой Млада уже тронула прутья клетки, за запястье её схватил один из охотников, изловивших зверя, а теперь выставляющих его за деньги зрителям.
— Ты с ума сошла, девочка? – казалось, он действительно испугался. – Этого зверя нельзя трогать, иначе останешься без руки. Хотя ты такая маленькая, что он без труда затащит тебя в клетку и сожрёт целиком! Отойди! И где только твои родители ходят!
Млада смотрела на охотника полными слёз глазами. Кот будто притягивал, и она не видела ничего страшного в том, чтобы его погладить. Уходя, она последний раз обернулась и встретилась со зверем взглядом. В его глазах был такой же холод и превосходство, которые виделись сейчас на лице верега.
И он был так же притягателен и опасен.
Воевода махнул перед лицом Млады полотенцем и, когда она встрепенулась, улыбнулся шире.
— Не проснулась ещё? – он обтёр шею и грудь, пристально всматриваясь в её лицо. – Говорю, Хальвданом меня зовут. А ты можешь не представляться. Стражники от ворот меня едва отпустили – уж так о тебе рассказывали. Так рассказывали, что я чуть от восторга прямо на месте не помер.
– Что-то не похож ты, воевода, на того, кто едва не помер.
Хальвдан снова бросил полотенце на ограду и взял меч, повёл могучими плечами, явно красуясь.
– Сочту за похвалу, – он подошёл. Так близко, что это можно было бы посчитать угрожающим… или неприличным. – Уж справедливости ради, коли мне вчера не довелось оценить твоё боевое мастерство, предлагаю сейчас устроить небольшой поединок, – голос верега стал вкрадчивым, будто он не сразиться предлагал, а лечь к нему в постель.
Млада помолчала, чувствуя почему-то острую необходимость испытать его терпение.
– Можно и позабавиться. Я всё равно хотела размяться.
Воевода прищурился.
– Позабавиться, говоришь? – в его устах это прозвучало совсем иначе. И по спине пробежал колючий холодок. – Пусть так.
Хальвдан сделал несколько шагов назад, не сводя с Млады насмешливого взгляда. Она тоже вынула меч, только мельком отметив, что сейчас оружие в руках вовсе не турнирное. Но это показалось настолько незначительным, что даже глупо говорить.
В этот раз Млада напала первой. Верег рванулся навстречу и парировал легко и мощно. Тут же ушёл в сторону. Млада повернулась за ним. Выпад. Неразбуженное тело отозвалось лёгкой вялостью. Воевода увернулся, отбил её клинок небрежно, едва коснувшись. Как по носу щёлкнул. Хорош. И ловок, зараза. Млада медленно вдохнула и больше в атаку бросаться не стала – тоже отступила. Кровь, разгоняясь, понеслась по телу. На миг стало жарко, словно в лицо плеснули горячей водой. Но тут же растревоженные после сна мышцы налились знакомой упругостью и силой. Стало спокойно и прохладно.
Хальвдан, мягко ступая, медленно обходил Младу поодаль. Оглядывал, будто приценивался, покачивал клинком. И вдруг сорвался с места. В несколько шагов настиг, ударил снизу вверх и закружил – только успевай отбиваться. Млада отступала и снова нападала, чётко и уверенно парируя каждый удар. Руша защиту неожиданностью приёмов. Верег пытался заманить её в свой ритм, надо сказать, умело. Но она сопротивлялась. И уже чувствовала, что одерживает верх. Оборона верега наконец дала трещину.
Сильный удар по ногам – и небо с землёй поменялись местами. Млада рухнула, как трава под косой. Клинок верега просвистел над ухом. Показалось, что даже волосы на виске колыхнулись. Утрамбованная земля была твёрдой, Млада еле убереглась от того, чтобы не приложиться затылком. И тут же откатилась в сторону.
Верег упал на колено. И с размаху воткнул клинок в то место, где она только что лежала. На добрую пядь воткнул – не поскупился.
Млада усомнилась на мгновение, что воевода в своем уме. Она вскочила и напала сбоку. Верег ловко отклонился. Развернулся, пригнувшись, и вдруг обхватил Младу поперек талии и снова повалил на землю. Широкой ладонью мягко придержал под спину, не давая удариться. Чем разозлил ещё больше. Млада попыталась вывернуться, но воевода не пускал. Как жаркими тисками сдавил. До ушей донесся его тихий смех.
Млада с силой ударила Хальвдана оголовьем меча между лопаток, вырвалась и дотянулась до скрамасакса. Притворно охая, воевода привстал и замер: острый клинок упёрся ему в щёку. Тут верег засмеялся в голос и поднял руки, оставив свой меч на земле.
— Ладно, я сдаюсь! Я не могу сопротивляться, – он медленно отстранился, косясь на нож. – Если бы войска врагов состояли из таких воинов, я бы никогда не стал воеводой и десять лет назад послал бы Кирилла к бесам собачьим. Разве можно убивать такую красоту?