Воин
Шрифт:
Движение горячей и сухой руки Сайлы было столь резким, что сбило слабый язычок пламени. Рука Ланты дрожала, когда они встретились над центром стола.
Пульс девушки участился и упорно не желал замедляться, в ушах у нее звенела причудливая высокая нота.
Рука Ланты судорожно сжалась. Она откинула назад голову и заговорила поразительно звучно:
— Некто из Церкви находит ребенка варваров, который послужит желаниям Олы. Харбундай разрушен. Ола благодарно обнимает варвара, борющегося за то, чтобы открыть Врата в будущее.
Ланта запнулась. Нога ее дернулась, веки были плотно сжаты. Она с трудом глотнула, одной рукой сжимая горло, тогда
Провидица была в ее руках.
Вскоре Ланта пришла в себя. Сайла отпрянула, когда та сделала судорожный вдох. Настоятельница извлекла маленькую бутылочку и пронесла ее под носом жрицы; едкий запах аммиака заставил Ланту закашляться. Когда кашель прошел, они помогли ей снова сесть в кресло. Настоятельница сказала, что это Сайла спасла ее. Ланта поблагодарила, не взглянув на девушку.
Алтанар не привык размениваться на мелочи.
— Как ты посмела говорить о Харбундае? Тебе было сказано выяснить, есть ли у этих двоих тайная причина для миссии. Предательница!
Ланта испугалась.
— Моя настоятельница объяснит тебе, король, — я не могу ни на что повлиять. Слова горят во тьме. Я лишь повторяю то, что вижу.
Он грохнул кулаком по столу.
— Ты говоришь загадками! Верно ли мне аббатство Ирисов?
Сайле словно набили в горло ваты.
Маленькие пальцы Ланты от волнения сплелись в извивающийся клубок. Она оправдывалась:
— Я сказала о том, что и видела. О предательстве ничего написано не было. Харбундай падет, — повторила она почти умоляюще.
Король повернулся и зашагал к выходу. Положив руку на массивную железную ручку, он оглядел женщин, прищурив глаза.
— Ты отправишься в путь, но будешь работать на меня, Жрица Роз Сайла.
Женщины ждали, пока его шаги не затихли вдали.
Сайла склонилась над настоятельницей, а Ланта, нервно дрожа, стремительно бросилась к двери. Она открыла ее, метнулась наружу, потом вбежала обратно, как маленькая птичка. Сайла подошла к ней, и Ланта потянулась вверх, к ее лицу, доверительно прошептав:
— Стражи нет. О, пожалуйста, прости меня. Король угрожал… Я сказала ему то, что видела. Правду. Но был еще голос. Ты должна знать.
Настоятельница схватила ее за руки.
— Благословляю тебя, сестра.
Ланта продолжала с видимым усилием:
— Голос сказал: «Сайла пожнет плоды блага для Церкви и для себя. Она найдет искомое».
Она перевела дух, успокаиваясь.
— Он произнес: «Сестра, скажи ей это: Сайла потеряет то, что ей всего дороже».
Тоска, которую Сайла уже видела однажды на лице Ланты, мелькнула снова и исчезла, быстро и незаметно, как отблеск лунного света. Она покинула их, не промолвив больше ни слова, и маленькие ножки простучали по коридору, как капли дождя.
Сайла машинально последовала за настоятельницей. «Жрица Роз, — сказал король. — Жрица Роз Сайла.»
Они были уже в аббатстве, подымаясь по ступенькам к комнате настоятельницы, когда та заговорила, пытаясь отвлечь Сайлу от ее мыслей и привнести немного ясности в события.
— Так, значит, — ты Жрица Роз. Имеешь право носить вышитую красную розу на мантии, можешь путешествовать где угодно в Оле. Мы уже научили тебя читать и писать, а теперь ты даже сможешь изучить иностранный язык —
— Никогда. — Это прозвучало слишком быстро, слишком резко.
— Ты все еще недолюбливаешь нас, дитя? Неужели никогда не простишь?
— Я ничего не помню, поэтому мне нечего прощать.
Настоятельница вздохнула. Сайла преклонила колени перед нею, нежно баюкая изуродованную руку в своих ладонях.
— Я рада, что попала к тебе. У меня появилась мать.
С показным раздражением настоятельница оттолкнула ее. Она раздула угли под котелком с водой и отмерила в фарфоровый чайник щепоть высушенной травы ош. Настоятельница усмехнулась, рассказывая, что эти размельченные листья привез ей в подарок один капитан из Найона, отказавшийся продать их даже королю.
По молчаливому уговору, они собирались с мыслями, пока закипала вода. Настоятельница залила ош кипятком, осторожно помешивая палочкой из серебра и слоновой кости. Они обменялись улыбками, почувствовав аромат жидкости, разливаемой в прозрачные бирюзовые чашки размером с небольшое куриное яйцо. Сайла, как и настоятельница, вдохнула пар, слегка смочив губы драгоценной жидкостью.
— Ты удивительный человек, Сайла. Ланта не увидела нашего плана. И ты знала, что она не увидит. Откуда?
— Я это просто чувствовала. — Сайла солгала легко, не в первый раз. Она вряд ли смогла бы это объяснить настоятельнице — прикосновение к свободе значило для нее так много, что пересилило страх перед местью Алтанара. Она сама до конца этого не понимала. Как не понимала и сказанного Лантой.
Сайла спросила:
— Провидица сказала, что я должна что-то потерять.
Настоятельница беззаботно махнула рукой.
— Ерунда. Самое важное — она не узнала, что мы хотим предотвратить надвигающуюся войну Людей Собаки с Харбундаем. Мы сохранили нашу тайну.
Сайла страдала от желания признаться, разделить скрытое бремя.
Дорогая настоятельница! Сердце мое. Моя тайна жива!
Только на краткий миг перед утренней молитвой она позволяла себе вспоминать. Раз в день она выпускала на волю образы прошлого. Бушующее пламя. Призрачные фигуры. Девочка, которую звали не Сайла, тщетно пытается закричать от ужаса.
Звук, который издала ее мать, умирая, был ее последним даром, который спас Сайле жизнь. Он потряс девочку настолько, что она потеряла речь, а когда оправилась и смогла отвечать женщинам в капюшонах, то уже знала, что происходит с теми, кто вспоминал о доме. Они исчезали навсегда.
Сайла знала о последствиях, но не могла отказаться от воспоминаний.
Настоятельница неправильно истолковала выражение лица своей воспитанницы.
— Не будь слишком нетерпеливой, дитя мое. Благополучие важнее успеха. — Эта фраза, произнесенная вслух, сломала что-то внутри пожилой женщины. Годы мгновенно навалились на нее, заставив плечи устало опуститься. Голос ее стал ворчливым. — Если бы мы смогли поддержать тебя. Мне ведь нельзя даже назвать тебе имена наших людей в Харбундае.