Воин

Маккуин Дональд

Гэн не рассчитывал на теплое приветствие барона, он его и не услышал. Джалайл сдержанно поблагодарил Волков и его лично от своего имени и от имени всех своих подданных. Лишь на несколько мгновений лед в его взгляде растаял, а раздражение сменилось более теплыми чувствами: барон рассказал, что вчера прибыл королевский вестник. Он предупреждал о возможном появлении Оланов в районе переправы через реку Медвежья Лапа. Король сообщал также, что силы Оланов минимальны, но он тем не менее направляет подкрепление под командованием своего племянника для «гарантии стабильности в баронстве». Джалайл продолжал рассказ:

— Мне

было приятно отправить вестника назад с сообщением о том, что три дивизии Оланов предприняли попытку перейти границу Харбундая и были разбиты и что я чувствую себя в состоянии защитить свои земли. Мне уже сообщили, что «подкрепление» повернуло обратно.

— Твои люди сражались достойно, — ответил Гэн. — Мы потеряли всего девятнадцать человек убитыми и тридцать три ранеными. Все раненые, кроме семерых, скоро снова будут в строю. Это был удачный день.

— Невероятный, — поправил его барон. — Я хочу услышать все подробности и после отдыха приглашаю тебя в свои покои. Нам надо поговорить. Через два дня будет официальное празднование. Мой народ истосковался по победам!

После заключительного приветствия Джалайл, развернув лошадь, направил ее через живой коридор, который расчистила ему свита. Гэн жестами попросил Нилу прийти к нему в дом, не обращая внимания на многозначительные улыбки наблюдавших эту сцену.

Не ожидавшие торжественной встречи Волки оживленно обсуждали увиденное. Предвкушая грядущие празднества, они взахлеб рассказывали о выигранном сражении. Гэна забавляло, какими подробностями обрастали рассказы при каждом новом повторе. Ко времени прибытия к месту постоя можно было подумать, что Волки разгромили вдвое больше вражеских отрядов, причем затратив на это вдвое меньше времени.

Проследив за отправкой раненых, Гэн отдал последние приказы своим войскам. Как это ни было ему неприятно, юноша объявил, что меры безопасности остаются прежними, включая посты ночных дозорных. Основное отличие ночных дозоров у Волков по сравнению с Людьми Собаки состояло в отсутствии собак. Чтобы воины не чувствовали себя одинокими, они заступали в дозор по трое, так, чтобы один из них всегда бодрствовал. Слова командира вызвали в войсках ропот, но, после того как Волки совершили невозможное, они справятся и с этой повинностью.

Гэна приятно удивил тон этих роптаний. Его отец как-то говорил, что труднее всего справиться с человеком, достойно перенесшим унижение и триумф. Ему бы хотелось, чтобы Кол послушал окружавших его людей. Казалось, они собираются завоевать мир.

Нила проскользнула в маленькую хижину, служившую штабом, передразнивая приветствие Волков. Улыбнувшись, Гэн с деланной серьезностью ответил ей таким же приветствием. Девушка воскликнула:

— Так, значит, только так можно привлечь твое внимание? Мне что, надо колотить мечом о щит, чтобы ты обо мне вспомнил? Тебе здесь больше нечего делать. Возвращайся в замок. Немедленно!

Гэн вскочил на ноги.

— Как прикажешь. Но только если мы пойдем туда пешком. Я хочу побыть с тобой наедине как можно дольше.

Нила улыбнулась и, ничего не ответив, выбежала наружу. Когда удивленный юноша вышел следом за ней, она уже привязывала поводья Подсолнуха к мачте с флагом у шатра.

— Я потом пришлю кого-нибудь за ним, — бросила девушка, продевая руку под его

локоть.

По дороге к замку она расспрашивала о ходе сражения. Нила слушала, не перебивая и задавая вопросы лишь после того, как он замолкал или собирался рассказывать о новом этапе битвы. Узнав обо всем, она наконец спросила о его личном участии. Гэн объяснил, что его задача состояла в гарантии выполнения намеченного плана, а не в каких-то конкретных действиях. Рассказал он и о том, как заставил умолкнуть боевой рожок Оланов, утаив при этом, что срубил вражеского командира, в значительной степени решив исход сражения.

Гэн также поведал о трофейном кинжале, обнаруженном Тейт, еще раз подтвердив свою убежденность, что это — то самое оружие, которым, по словам Билстена, подкупили командира Оланов. Когда он закончил рассказ, они уже подошли к замку, но, вместо того чтобы направиться прямо к воротам, Гэн отвел девушку в сторону. Там, где стены надежно укрывали их от посторонних взоров, он достал из-под куртки ножны и показал их Ниле, подумав, что кинжал действительно такой же неотразимый, каким он его запомнил. Непроизвольно Гэн наклонил плечо вперед, словно желая укрыть оружие своим телом.

Он слегка вытащил клинок из дорогих ножен, любуясь его сталью. И лишь повернувшись к Ниле, чтобы увидеть ее реакцию, понял, что девушке не по себе. Ни голос, ни выражение лица заметно не изменились, но Гэн почувствовал ее смятение, какое-то напряжение, словно она увидела нечто отталкивающее и не может заставить себя отвернуться.

Это было бессмысленно — что она могла увидеть, кроме роскошной красоты оружия! — но его не покидало чувство, будто Нила чем-то сильно встревожена.

Когда юноша вновь спрятал кинжал, Нила обескуражила его еще больше. Улыбнувшись, она снова взяла его за руку и повела к воротом замка, рассказывая, как обрадовалась, увидев его во главе отряда.

— Ты выглядел замечательно. Я была так рада за тебя, так счастлива, что ты вернулся целым и невредимым. Может, я не совсем точно выражаюсь, но я подумала, как важно для тебя стать достаточно сильным, чтобы отомстить за отца.

Затем они направились в замок, где были встречены криками приветствий и поздравлений. Нила нежно сжимала его руку, что позволило Гэну сохранять приветливый вид, пока назойливые доброжелатели не остались позади. Они проходили мимо ванной комнаты, где кто-то принимал душ. Неожиданно Гэн почувствовал страшную усталость, словно все переживания, на которые он не позволял себе обращать внимание в походе и в бою, разом навалились на него. Шум и запах падающей воды как будто пробили брешь в той стене, которой он отгораживался от усталости в последние несколько дней. Гэн споткнулся и едва не упал.

Нила оказалась достаточно сильной, чтобы удержать его на ногах.

— Сколько ты спал за это время?

— Не знаю, — ответил Гэн, полагая, что маленькая ложь не имеет особого значения. Едва ли Нилу порадует, что ему не удавалось поспать более трех часов в сутки после отъезда, причем только раз он позволил себе проспать два часа подряд. Заметив, как она нахмурилась, юноша добавил: — Было просто некогда. Ничего, отдохну сейчас, перед обедом.

— Как же, отдохнешь, — проворчала Нила. Буквально впихнув Гэна в комнату, она подождала, пока тот не вышел оттуда в халате.