Воин
Шрифт:
Ему понравился этот образ; она поняла это по тому, как он потер подбородок, пытаясь проникнуть в смысл, стоящий за ее словами. Наконец Фалдар спросил:
— Что же ты предлагаешь?
— Не позволяй отправить Гэна в Путь Чести. — Она наклонилась вперед, повторяя его собственную, неожиданно агрессивную, позу, изобразив, на лице нечто похожее, как она надеялась, на доверительную улыбку. — Что, если он выживет? Ты же не хочешь сделать сына Кола героем. А отказав ему в такой возможности, ты выставишь его как мечтателя, не достойного смерти за честь племени. Покажи людям, что его надо жалеть, потому что он никогда не сможет стать равным им,
Вскочив с быстротой, неожиданной для такого массивного человека, Фалдар он мгновение, показавшееся вечностью, яростно смотрел на нее сверху вниз. Потом, отвернувшись, принялся ходить по шатру, споря сам с собой. Внезапно остановившись, он сказал:
— Если ты еще раз осмелишься думать за меня, я прикажу тебя раздеть, привязать к лошади и тащить до самой Олы. Пусть Церковь получит то, что от тебя останется. Сообщи Алтанару, что мы проведем переговоры о союзе. Не больше. И не меньше.
Фалдар указал ей на другой выход, в боковой стене шатра, и Сайла быстро ретировалась, выскользнув через открывшийся клапан. Жрица стояла, в задумчивости глядя на стену, пока ее не отвлекло движение за шатром. Она быстро перевела взгляд, но там уже никого не было. И все же у нее осталось чувство, что она что-то заметила. В любом случае, дорожка к шатру была в той стороне, и Сайла двинулась вперед, доказывая себе, что она не гоняется за призраками.
Обогнув угол, она едва не столкнулась с Чело, выходившей из шатра. От неожиданности женщина как-то странно вскрикнула и отпрыгнула в сторону. Сайле с трудом удалось удержать ее — та впопыхах споткнулась о веревку. Переведя дыхание, женщина выдавила смущенную улыбку и извинилась, объяснив, что спешила перехватить Сайлу, чтобы попросить прощения за грубость мужа.
Сайла чуть было не объяснила ей, на какую именно грубость способен ее муж, но, проглотив обиду, сердечно улыбнулась и поблагодарила.
Она уже сидела на лошади, когда услышала, как Чело что-то пробормотала. Сайла с любопытством обернулась и увидела, что та быстро нагнулась и подняла с земли какой-то предмет. Их глаза на долю секунды встретились, и Чело, даже позабыв разогнуться, поспешила скрыться в шатре. Второпях она не спрятала находку, которую сжимала в кулаке. Сайла хорошо ее рассмотрела. Это было перо, блестящее голубое перо, вроде тех, из которых были сшиты цветы на жилете Ликата.
Ликат отдернул полог шатра Коули. Послышался голос целительницы:
— Кто там? Подождите. Я сейчас выйду.
Он пропустил ее слова мимо ушей, продираясь прямо сквозь занавесь.
Коули сидела на полу, повернувшись к нему спиной. Она резко обернулась, приняв защитную позу и шипя, как загнанная в угол кошка. Всем своим телом пожилая женщина пыталась закрыть от посторонних глаз то, чем она занималась. Только узнав Ликата, она расслабилась, и ее испуг сменился гневом.
— Ты испугал меня. Мог бы…
Ликат жестом прервал ее.
— Эта сука из Олы только что все испортила. — Он обошел Коули и указал на странную плоскую кастрюлю, стоящую на угольях. — Это теперь не понадобится. И это. — Он ткнул пальцем на мешок в углу. — Придется придумать что-то другое.
Коули нахмурилась и вернулась к своей работе, поддерживая
— Ты что, не расслышала? — спросил он.
— Расслышала. А теперь мне нужны факты.
— Я видел, как она вошла к Фалдару, и подслушал их разговор.
Коули недоверчиво моргнула.
— Что ты натворил! Тебя видели?
— Я вроде как ждал Бея. Тебя интересует, что произошло, или нет? — Коули вернулась к прерванному занятию, и Ликат вкратце пересказал беседу Сайлы с Фалдаром. Старуха хранила молчание еще долго после того, как он закончил. Ликат раздраженно потребовал ее ответа.
Коули тихо, почти про себя произнесла:
— Жрица проницательна; она почувствовала, что этому Мурмилановому отродью необычайно везет. С него станет — пережить Путь Чести. Однако не стоит менять планы. Бей все равно должен вызвать Гэна. Решение Фалдара ничего не изменит. Бей сделает это, не так ли? Он вызовет Гэна на сборе в Сердце Земли?
— Я думаю — да.
— А ты не думай. Делай. Он должен.
Ликат растянулся на подушках по другую сторону от очага.
— Хорошо, не расстраивайся. Уверен, я смогу это устроить.
— Это — главное. — Она перевела разговор на другую тему: — Как дела с Нилой? Ты еще не получил ее, глупый мальчишка? Что сказал Фалдар?
— Ее еще надо обломать. И… нет, Фалдар пока не пообещал ее мне. Бей пытается убедить его. Ты же знаешь, все было бы намного проще, если бы мы избавились от Фалдара.
— Нельзя. Не сейчас. Я тысячу раз тебе говорила, Ликат. Опозорив Мондэрков, мы уничтожим всю оппозицию Фалдара. А когда Гэн убьет Бея отравленным мечом, мы сможем продвинуть тебя на место Бея в помощники Фалдара.
Ликат изобразил на лице утомление и, закрыв глаза, откинулся на подушки.
— Ты слишком беспокоишься. Все сводится к тому, что они тупы, а мы — нет. Именно поэтому мы должны править, и мы будем править.
По тону, каким это было сказано, Коули поняла, что он больше не хочет говорить. Они еще не все обсудили, но, если она начнет настаивать, Ликат только разозлится. Вздохнув, она вернулась к своему занятию. Погрузив металлическую ложку в жидкость, женщина отметила, что та уже выпарилась до половины объема. Она поворошила угли; очень важно, чтобы смесь спирта и воды, которая вытягивает отраву из кусочков коры в котле, не закипала. Коули осторожно поднесла ложку к лицу и принюхалась, отпрянув, будто едкий запах обжег ее. Нос защипало. Погруженная в размышления, она уставилась прямо перед собой невидящим взглядом.
Кора чокчерри была из особой рощи, женщины из семьи Коули растили там деревья на протяжении поколений. Она тоже поддерживала традицию. Каждую осень, во время первых заморозков, Коули отправлялась в свою рощу и обдирала с ветвей все листья, складывая их в специальный ящик, стоявший посреди рощи. Пока земля спала зимой, она подстригала лишние ветви, чтобы деревья были целиком открыты солнцу и ветру. С приходом весны, перед тем, как распускались почки, Коули выкапывала канавку вокруг дерева, каждый год нового. Она располагала ее точно на том расстоянии от ствола, куда доставали ветви. Кроме того, Коули договаривалась с женщинами, которые сушили персики, и они отдавали ей косточки, которые она бросала в вырытую канавку. Коули не была уверена, что это помогает, но все же косточки пахли так же, как и сама кора. Возможно, что-то в этом и было. Косточки она засыпала прошлогодними листьями, и сверху навозом.