Воин

Маккуин Дональд

Летом Коули собирала с других деревьев особую разновидность короедов, которые, по словам ее тети, способствовали выработке яда в коре. Она называла его голубой смертью. Бывали годы, когда, только попробовав кору этих деревьев, остальные насекомые падали вниз. Старуха с удовольствием наблюдала, как они подыхают в судорогах — от этого она ощущала собственное могущество.

Как ни странно, кора прекрасно помогала от кашля и болей в горле. Высушенная и истолченная, с медом или без, она давала мгновенное облегчение. Племя знало, что Коули собирает кору для общей пользы.

А Коули было известно, — и это принесло на

ее лицо задумчивую улыбку, — что будет, если замочить кору и потом выпарить раствор.

Целительница решала многое. Мирная политика Кола Мондэрка уменьшила поток раненых воинов, о которых она могла бы позаботиться. Но иногда бывали случайные пациенты, которым требовалось помочь перейти в мир иной, когда их раны были неизлечимы. А разве целительница не заботится о чистоте крови племени, лишая больных новорожденных благословения Вездесущего? И всего-то надо сыпнуть чуть-чуть порошка из бутылки на открытую рану или на губы; отвисшая челюсть, немного пены, легкие спазмы. Так просто и быстро, так удобно для всех и так мудро.

Втянув воздух, Коули нахмурилась. Сильно пахло спиртом. Она бросила пригоршню толченого кедра на уголья. Клубы дыма своим острым ароматом забили все остальные подозрительные запахи.

Спирт был под запретом. Церковь считала процесс дистилляции своим секретом. Она подумала о Сайле, не замечая, как шевелятся ее губы:

— Ты многого еще не знаешь, великая Жрица Роз. Так любопытно было бы понаблюдать за твоим обучением. Так же, как вашим сестрам посмотреть на мое.

Она вытерла лоб. Взгляд ее упал на Ликата, который сейчас тяжело дышал в глубоком сне. Ее угрюмость сменилась удовольствием.

Временами он раздражал ее, но кто мог ему противиться? Красивый и умный, только какая-то мальчишеская лень была в нем, и эта лень доводила Коули до бешенства. И его ревность; иногда она делала Ликата совершенно неуправляемым. Но она-то знала, что на самом деле он слаще меда. Это Ликат обещал, что она въедет в Олу на белом коне, в мехах, золоте и драгоценностях с головы до ног. Коули поверила ему. Почему бы и нет? И она подвела его к размышлениям о целях, к которым следует стремиться. Она повторяла ему, что человек либо берет, что хочет, либо довольствуется объедками, которые швыряет ему судьба.

И их время пришло.

Ее отвлекло движение в другом конце. Выпрямившись, Коули пробормотала что-то о пустых мечтаниях. Поднявшись на ноги, она подошла к мешку из грубого полотна и достала из шкафа странный полый шест с веревочной петлей на конце. Открытый конец мешка был завязан, и стоило ей дотронуться до узла, как комнату наполнил треск гремучей змеи. Толком не проснувшись, Ликат быстро отполз в сторону, не останавливаясь, пока не уперся спиной в дальнюю стену шатра.

Коули послала ему дразнящую улыбку, одновременно поднимая шестом край мешка. Напевая вполголоса, она дотронулась до шевелящейся груды. На свет появилась большая треугольная голова. Коули успокаивающе заговорила с ней. Раздвоенный язык непрерывно мелькал в воздухе: змея пыталась понять, что происходит. Внезапно она рванулась вперед, и столь же стремительно Коули накинула петлю на ее голову и подняла тварь в воздух над ковром.

Ликат издал придушенный вздох, увидев извивающуюся в воздухе шестифутовую рептилию. От ее рывков Коули шатало из стороны в сторону, пока змея не выдохлась. Напевая, женщина поднесла змеиную голову

к своему лицу, будто собираясь поцеловать ее. Она ослабила петлю, уверенно ухватив тварь позади челюстей. Из шкафа появился фарфоровый кувшин с широким горлышком. Змея снова попыталась освободиться, плотно обвиваясь вокруг ее руки. Коули слегка нахмурилась, но продолжала действовать все так же спокойно. Сдавив змеиные челюсти, она заставила рептилию открыть рот и прижала кинжалы ядовитых зубов к краю кувшина, сцеживая золотистый яд. Змея яростно трещала, когда Коули опустила ее обратно в мешок и завязала его.

На лбу Ликата выступили капельки пота, рубаха вся взмокла.

Отдуваясь после усилий, Коули сказала:

— Когда начнут бить барабаны, приходи сюда. Я приготовлю кусочек ткани. Яд из коры разлагается за несколько часов, но змеиный яд намного долговечнее. Если одна отрава не подействует сразу, то другая доконает его обязательно. Тебе только надо будет протереть клинок тряпкой и посыпать ядом.

Все еще глядя на маленькую бутылочку со змеиным ядом, Ликат кивнул с отсутствующим видом. Коули подскочила к юноше и, держа бутылочку прямо перед его носом, прижала к стене.

— Успокойся! Все должно быть сделано наверняка, ничего нельзя упускать. Что ты решил с Колом и Класом на Бейлом?

Вывернувшись, Ликат уставился на нее.

— Что они могут? Кто поверит…

— Ликат! — Досада в ее голосе резанула по его самодовольству. — Ты что, пропустил мимо ушей все, что я тебе говорила? Думаешь, эти двое не узнают, кто отравил клинок? В Сердце Земли разрешены только священные дуэльные клинки, и именно ты будешь проверять Гэна перед поединком.

— Ты не должна знать, что происходит в Сердце Земли, — сказал он сердито.

Она фыркнула:

— Возможно, я знаю даже больше, чем эти слабоумные идиоты старейшины. Послушай меня; Кол и Клас сообразят — им не доказать, что это ты отравил клинок, а не Гэн. Они и пытаться не будут. Но они наперегонки бросятся за твоей головой.

Ликат сглотнул.

— Раньше ты такого не говорила. Может быть, яд и не выход. Гэн и так должен убить Бея.

— Мы не можем быть в этом уверены. И нам нужен отравленный клинок. Победивший на дуэли в Сердце Земли должен совершить обряд торжественного очищения оружия и просить прощения после того, как труп сожгут. Я сделаю так, что старейшины узнают о яде до сожжения. Ты сможешь устроить так, чтобы воины напали на Кола и Класа, когда они узнают, что Гэн оскорбил честь всего племени. Что делать с братьями Бея? Постарайся втянуть и их, тебе очень поможет, если Мондэрки и Клас прирежут кого-нибудь из этого сброда. Ликат, Ликат — ты сам должен думать о таких вещах. Что ты станешь делать, став Вождем Войны, когда я покину тебя?

Он выпрямился и нахмурился:

— Никогда не говори так. Ты нужна мне.

Коули отвернулась, чтобы скрыть гордую улыбку.

— В таком случае ты должен помочь мне. А теперь иди и подготовь все к тому моменту, как Гэн убьет Бея. И говори об этом только с хорошими друзьями, с людьми, которым можешь доверять.

Он поцеловал ее в макушку, повернулся и вышел. Женщина быстро метнулась за ним и остановилась, наблюдая через щелочку в занавеси, как он удаляется в темноту.

Никто другой не сможет править Людьми Собаки. Он был единственным настоящим Вождем Войны. Это было в каждом его движении.