Воин
Шрифт:
— Так и есть, король. Мы благодарны тебе.
Уже у самой двери он лукаво улыбнулся.
— Женщина из племени Лапса. Очень набожная. Завтра я буду очень усталым.
Он покинул комнату, и Бернхард уже открыла рот, собираясь что-то сказать. Но она внезапно оборвала себя, взглянув на раба, и отвернулась к огню, бормоча себе под нос.
Фолконер с задумчивым видом повернулся к карте. Картер не могла больше сдерживаться:
— Думаете, как бы помочь своему «другу», полковник? Хорошие перспективы, не правда ли? Может, за хорошую службу
Фолконер резко обернулся.
— Заткнись.
Остальные онемели от силы его ярости. Картер широко распахнула глаза, будто увидев его в первый раз. Когда он снова заговорил, слова звучали так, словно их произносили сами каменные стены вокруг.
— Я презираю этого человека. Тем не менее наши жизни в его власти. Единственный выход — стать ему полезными. Именно так я и буду действовать.
Леклерк внезапно дернул его за руку, глядя на застывшего на месте слугу. Он собрал всех в тесный кружок и произнес:
— Полковник, мы всегда должны помнить, что тут везде чужие уши и глаза. — Фолконер кивнул. — Вы правы. Прошу прощения, Дженет. Не стоило мне так заводиться. Посмотри, мы не можем остановить Алтанара. Мы не можем даже помешать ему. Но мы можем искать слабые места. Все вы уже заметили трения между ним и местной Церковью, а приветствия в зале вы слышали? Толпу специально заводили. Голову даю на отсечение. Его больше боятся, чем уважают. Но у него хорошая армия, и, очевидно, вполне лояльная. Не знаю, когда нам представится случай, но до тех пор мы работаем на него. По крайней мере делаем вид.
Конвей сомневался.
— Мы влезли в дело, в котором ничего не понимаем. Что если он проиграет эту войну, даже если мы ему поможем?
Улыбка Фолконера была похожа на свежий шрам.
— Нас уже давно отпели, Мэтт, и люди, которые это сделали, умерли сотни лет назад. Что же нам остается?
В своих покоях, подвергшись ритуальному раздеванию и осмотру целителями племени Лапса, Алтанар невидящим взглядом смотрел на портрет своего отца. Это было невыносимо унизительно, но Закон давал им право убедиться, что король здоров во всех отношениях.
Ничто не происходит случайно. Алтанар был в этом уверен. Каждый раз, когда ему предстояло принять решение, что-то всегда раздражало его. Что это могло быть, как не послание высших сил. Вездесущий не мог прямо говорить с ним, но оставлял свои послания, главное — правильно их понять. К счастью, он всегда понимал правильно.
Тот, которого звали Фолконер, был слишком наблюдателен, слишком быстро соображал и был слишком неуправляем. Остальные могли не соглашаться с ним, но всегда его слушали. Он был способен оценить задачи и возможности группы. Он был лидером. От него необходимо избавиться.
Целители ввели женщину-дар, одетую в традиционный прозрачный халат-токни. Он был призван символизировать скромность, но на самом деле только возбуждал чувственность. Женщина была хороша, красавица. Даже лучше, чем обещал управляющий дома. И робкая. Всегда так
Он отметил в уме, что надо утром обсудить это с командиром охраны. Это, и еще, как поступить с Фолконером.
Глава 35
Указав рукой на стену, Алтанар предупреждающе приложил палец к губам. Настоятельница Ирисов, еле заметная в окружающей тьме, осторожно следовала за ним по пятам. Казалось, сырой камень коридора излучал что-то невидимое и зловещее. Сырость мучила ноющие суставы, а неровный пол, словно нарочно, старался поставить подножку. Спотыкаясь через шаг, постоянно хватаясь за осклизлую стену, настоятельница не отрывала взгляда от спины Алтанара, чтобы не видеть ползучих тварей, то и дело попадавшихся под руки.
Колеблющееся пламя свечи выхватывало из темноты напряженное лицо короля. Настоятельница убедилась на собственном горьком опыте, как недалеко от этой напряженности до настоящего гнева.
Отбросив мрачные мысли, она выпрямилась, чтобы заглянуть в указанный Алтанаром глазок. Лицо женщины вспыхнуло от стыда, но тут же в уголках губ появилась горькая усмешка. Вот она стоит здесь, стыдясь шпионить за пришельцами, а ведь провела всю жизнь, шпионя за этим человеком.
Чужеземцы спорили, и настоятельница пожалела, что так плохо понимает их нездешний говор. Попытки выучить его во время случайных разговоров с женщинами и импровизированных уроков у их девочки-рабыни были практически бесполезны.
Неожиданно женщина, которую называли Анспач, взглянула прямо на нее, как будто читая мысли сквозь стену. Со сдавленным вскриком настоятельница отпрянула от отверстия.
Улыбнувшись, Алтанар прошептал:
— Щекочет нервы, не так ли? Если кто-то с той стороны смотрит на гобелен с лосем, кажется, что он глядит прямо на тебя. Успокойся, настоятельница Ирисов, они ничего не замечают. Лучше следи внимательнее: сейчас придет Итал.
— Капитан охраны? Который их спас?
— Я спас их, настоятельница. Капитан Итал нашел этих людей и взял в плен. Я же назначил их своими стражами.
— Почему ты мне об этом рассказываешь, король?
— Смотри. Объяснения потом.
На стук Итала раб открыл дверь.
— Король приказал мне оставаться с вами. Помочь с языком. Вы понимаете?
Кажется, идея чужеземцам понравилась. Настоятельница обернулась, когда Алтанар тронул ее за плечо. Показав на глаза, а потом на уши, он знаком велел следовать за собой.
Они вышли через ту же самую дверь, но на этот раз женщина заметила, что тоннель продолжается и в другую сторону, исчезая во тьме. Сколько же раз за ее разговорами в этом здании следили?! Есть ли вообще в нем комнаты, недоступные для наблюдения?