Воинственный Жако
Шрифт:
Летом, как всегда, мы выезжаем на дачу. Выехали и теперь. И вот однажды я сидел у окна и читал, а Жако важно прогуливался по подоконнику и посматривал в сад. К этому времени он уже много знал слов: «Папа, папа!», «Здравствуйте!», «До свиданья!», «Плохая погода!», «Опять дождь», «Сегодня солнышко!
Так вот, я читал, Жако смотрел в сад и покрикивал:
— Вот я вас! Вот я вас!
Это он кричал на кур, забравшихся в огород. И тут же раздавалось всполохнутое кудахтанье — куры бежали в разные стороны.
— До чего же умная птица! — донёсся до меня восхищённый голос хозяйки из сада. — Пошли вон! Кш-ш-ш! Вот я вас!
— Вот я вас! Вот я вас! — кричал Жако.
— Вы знаете, я теперь могу быть совершенно спокойна за огород. Лучшего сторожа и не придумать, — говорила хозяйка моей жене. — Умница! Умница! Удивительная птица!
А Жако, будто эти слова его и не касались, важно прогуливался по подоконнику и зорко посматривал в сад.
— Пошли вон! Вот я вас! — закричал он однажды на клуху с цыплятами. Но клуха и не подумала уходить. Она нашла зёрнышко и звала к себе цыплят. Цыплята побежали к ней.
— Вот я вас! — крикнул ещё раз Жако и слетел в сад, чтобы выгнать клуху с цыплятами вон.
Но тут по земле мелькнула чёрная тень, послышалось громкое хлопанье крыльев, и я услыхал голос Жако. Он быстро и возбуждённо кричал:
— Папа! Папа! Как поживаешь? Чаю хочешь?
Я высунулся в окно и увидал насевшего на Жако коричневого коршуна. Одной лапой коршун вцепился ему в грудь, другой нацеливался в голову. Жако, прикрывая собою клуху с цыплятами, отбивался от него клювом и звал на помощь.
Не
— Разбойник! — крикнул я и бросил ему вслед подвернувшееся под руку дочкино ведёрко.
— Разбойник! — крикнул Жако и, хромая, бросился ко мне.
Я взял его на руки. У Жако алым был не только хвост, но и грудь. Грудь была алой от крови.
— Бедный Жако! — сказал я, бережно прижимая его к себе. — Храбрый Жако!
Жако возбуждённо вертел головой и кричал:
— Папа! Папа! Здравствуйте! До свиданья! Пошли вон! Разбойник!
Дочка бежала рядом со мной и плакала от жалости к Жако. Бабушка ругала злого коршуна.
Мы обмыли Жако грудку — с неё были сорваны перья, и на теле виднелись следы когтей коршуна, — дали Жако попить, накололи орешков и поместили в клетку.
Я несколько раз подходил к нему. Жако внимательно посматривал на меня и молчал.
Мы очень боялись, как бы он не умер. Но всё обошлось хорошо. Раны на его груди зажили, и уже через два дня он опять сидел на подоконнике, кричал на кур, если они забирались в огород, но на землю не спускался.
Зато Жако не пропускал ни одной летящей над огородом птицы, даже воробья. Тут Жако воинственно подскакивал и кричал:
— Разбойник! Разбойник — и при этом громко щёлкал своим сильным изогнутым клювом.