Воины Александра Македонского

Елисеев Михаил Борисович

В битве при Гавгамелах Александр разделит греческую кавалерию на два отряда, занимавшие позиции на левом фланге. Рядом с фракийцами и одрисами будет сражаться «союзная конница под начальством Койрана» (Arr.Anab.III,12), около фессалийцев займет позиции «союзная конница под предводительством Эригия, сына Лариха» (Arr.Anab. III,11). Диодор Сицилийский о Койране ничего не пишет, по мнению историка, греческой кавалерией при Гавгамелах командовал «митиленец Эригий» (XVIII,57). Но уже во время погони за Дарием, после битвы при Гавгамелах, Арриан упоминает «наемных всадников, которыми командовал Эригий» (Anab.III,20). Эригий, грек из Митилены, входил в число «друзей» Александра. Когда в Ариане вспыхнуло восстание, Эригий убил в поединке мятежного персидского сатрапа Сатибарзана, разгромил повстанцев и привез голову вражеского военачальника Александру (Curt.VII,4). Согласно информации Курция Руфа, Эригий погибнет во время кампании в Согдиане (VIII,2).

В отличие от македонцев и фессалийцев, строившихся в бою клином и ромбом, эллины предпочитали построение квадратом: «Квадратные

строи особенно охотно использовали именно персы, а также варвары на Сицилии, и большинство наиболее искусных в верховой езде эллинов, ибо этот строй построить легче, чем другой строй, а когда и по ряду, и по шеренге он построен, тогда и атаки, и отступления совершаются очень проворно; и только у этого строя все командиры нападают на врага одновременно. Лучшими же являются строи, имеющие удвоение числа всадников по длине, нежели по глубине; например, если построены по десять по фронту и по пять в глубине или же по двенадцать по фронту, а по десять в глубине. Ибо такие строи по числу составляют прямоугольник, но по форме образуют квадрат, ибо длина коня от головы до хвоста заполнит в квадрате то, что недостает по протяжению в глубине. Поэтому-то некоторые создавали утроение числа построенных в длину относительно глубины, полагая, что так получится фигура точного квадрата, так как длина коня занимала втрое больше ширины человека в плечах; например, построив девять всадников в длину по фронту, приставляли к ним трех в глубине. Нужно также хорошо понимать, что построенные в глубину всадники приносят не такую же пользу, как глубина у пеших, ибо они не подталкивают всадников впереди себя, поскольку не может напирать конь на коня, как пеший производит напор плечами и боками на пешего, но всадники не могут, встав вплотную с построенными впереди себя, образовать некий единый вес всей массы, однако если они будут сжиматься и уплотняться, то скорее приведут в замешательство своих коней» (Arr.Tac.XVI). Данный вид построения был достаточно прост, не требовал особой выучки личного состава и поэтому являлся наиболее приемлемым для эллинов из Средней и Южной Греции. Вооружены греческие всадники были копьями и мечами, а их защитное снаряжение вряд ли отличалось от защитного снаряжения македонян и фессалийцев.

В битве при Гавгамелах мы встречаемся с двумя новыми кавалерийскими подразделениями в армии Александра. Это «конница наемников под командой Менида» (Arr.Anab.III,12) и «чужеземная наемная конница под начальством Андромаха, Гиеронова сына» (Arr.Anab.III,12). Здесь можно предположить, что в первом случае речь идет о греческих наемниках, а во втором – о воинах, нанятых на территории Малой Азии – Лидии, Ионии, Карии. В пользу данной версии свидетельствует тот факт, что перед битвой кавалерия Менида располагалась на правом фланге армии Александра, а конница Андромаха была выдвинута далеко вперед перед левым флангом македонян.

Таким образом, в кавалерии Филиппа II и Александра Великого служили представители разных национальностей, каждая из которых внесла свой вклад в развитие тактики царской конницы. Именно это и подразумевал Арриан, когда рассказывал читателям о разнообразии боевых построений: «Строи же всадников различны и многообразны: одни – квадратные, другие – прямоугольные, третьи – ромбовидные, а четвертые – собранные в клин. Хороши же все эти строи, примененные в подходящем месте, и нельзя, чтобы кто-то, избрав один из них, предпочитал его другим, потому что в другой местности, и против других врагов, и в другое время он найдет другой строй более полезным, чем предпочитаемый» (Tac.XVI). Но именно такой симбиоз различных тактических элементов и делал царскую кавалерию непобедимой на поле боя. Во время похода в Среднюю Азию в армии Александра появляются отряды «конных дротометателей» (Arr.Anab. IV,4), которые примут участие в сражении со скифами на реке Яксарт. Также «конные дротометатели» (Arr.Anab.IV,26) упоминаются в бою около индийского города Массаги.

После смерти Александра Великого в армиях диадохов появляются всадники, которых античные авторы называют тарентийцами. Возможно, что изначально так называли легковооруженных конных воинов из Тарента, но со временем название закрепилось за вооруженными дротиками всадниками независимо от места их происхождения. По мнению А. К. Нефедкина, «вероятно, они были сначала наемными воинами-профессионалами, а уже затем их стали вербовать из местного населения» (5,94). Об особенностях их вооружения и тактики писал Арриан: «А «метателями» можно назвать тех, кто не вступает в рукопашный бой, но метает издали. И из них одни используют доратионы для метания, а другие луки. Именно те, кто бросает доратионы, называются «тарентинцами», а вторые – «конными лучниками». Также из самих тарентинцев, одни только используют метательные орудия, находясь вдали либо скача по кругу, – вот эти и есть собственно «тарентинцы» (Arr.Tac.IV). Любопытную информацию относительно этих всадников дает Тит Ливий, писатель упоминает «конные отряды так называемых тарентинцев, имевших при себе по два коня» (XXXV,28). Данное свидетельство невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть. Как пишет А. К. Нефедкин, «перед нами типичная легкая конница, основная задача которой – защищать и прикрывать армию или менее подвижные соединения» (5,94).

С момента воцарения Филиппа II количество всадников в македонской армии постоянно увеличивалось. Если в битве при Херонее у базилевса было под командованием 2000 наездников (Diod.XVII,85), то в начале Азиатского похода под штандартами Александра шло более 5000 кавалеристов (Arr.Anab.I,11).

Филиппа II с полным правом можно назвать основоположником македонского корпуса военных инженеров. При нем в армии стремительно развивается искусство осады городов, а военные механики входят в армейскую элиту. В это же время в армии появляется отряд осадной артиллерии, которую

будут применять не только при штурме городов, но и в полевых условиях. Появляются подразделения специалистов по строительству осадной техники, именно благодаря им станут возможны успехи Александра Великого при осадах Галикарнаса, Тира, Газы, согдийских скал и индийских крепостей. Но если Филипп создал в Македонии корпус военных инженеров, то Александр довел искусство осады до совершенства.

Афиней Механик в своем трактате «О машинах» называет имена трех выдающихся военных инженеров в армии Александра Великого – Деимах, Диад и Харий (5). Причем два последних были учениками фессалийца Полида, прославленного военного инженера (Athen.Poliorc.10). Диад написал работу по осадному делу, в которой подробно описал сооружение различных осадных механизмов: «Б своем сочинении по механике Диад сам заявляет, что он изобрел «передвижные башни», так наз. «(стенной) бурав», «ворона» и «перекидной мост». Пользовался он также и тараном на колесах» (Athen. Poliorc. 10–11). Используя трактат Диада, Афиней рассказывает об осадных машинах, применяемых с боевых кораблей, упоминает черепахи для засыпания рвов, черепахи для подкопных работ, приспособления для подъема воинов на крепостную стену.

Кроме сооружения осадной техники, инженерные войска прокладывали дороги в труднодоступных местах, возводили мосты через реки, наводили переправы. Во время Индийского похода македонские саперные части перебросили по суше от берегов Инда на берега реки Гидасп целую флотилию, что в немалой степени способствовало победе Александра над раджой Порой. По большому счёту без инженерных войск успехи Филиппа II и его сына были бы более скромными. По подсчетам Р. Шеппарда, с помощью осады Филипп захватил с 357 по 347 г. до н. э. города Амфиполь, Пидну, Потидею, Мефону, Феры, Пагасы, Стагиру, Олинф, Галос, Пандосию, Бухету и Элатею. И это не считая 32 фракийских городов, впоследствии срытых до основания по приказу базилевса (110,153). Впрочем, помимо успехов, при осаде городов Филипп II терпел и серьезные неудачи, в частности под стенами Византия и Перинфа.

Благодаря инженерным войскам македонская армия имела колоссальное преимущество над своими противниками, поскольку ни одна военная организация эпохи не располагала таким могучим потенциалом.

* * *

По мысли Филиппа II, главным преимуществом македонской армии над другими военными организациями эпохи была чёткая взаимосвязь всех подразделений на поле боя. Фаланга не может воевать сама по себе, без поддержки других родов войск, одной кавалерией тоже битвы не выиграешь. Поэтому взаимодействие между фалангой, конницей и легкой пехотой отрабатывалось долгими часами тренировок и беспощадной муштрой личного состава. Базилевс лично занимался обучением армии, приучая солдат совершать стремительные марш-броски с полной выкладкой: «Филипп приучал македонян перед сопряженными с опасностью военными предприятиями часто в полном вооружении проходить триста стадий, неся на себе одновременно шлемы, пельты, поножи, сариссы, а также сверх того провиант и всю утварь, которой они пользовались в своем повседневном обиходе» (Polyaen.IV,2,10). Стадий равен 180 м (39,135), соответственно триста стадий – это 54 км. Не каждая армия эпохи могла похвастаться такой скоростью передвижения. Немалое значение имело и то, что царь запретил в войсках громоздкие обозы, что значительно повысило мобильность македонской армии: «Филипп, организуя первое войско, всем запретил пользоваться повозками, всадникам разрешил иметь не больше, чем по одному обознику, а пехотинцам – по одному на десять человек для переноски жерновов и канатов. Выступающим в поход он приказывал нести на спине тридцатидневный запас муки» (Front. IV,1,6). Большие неудобства солдатам доставляли сариссы: «Так, эллины едва могут совладать в походах с тяжестью одних только сарисс и не без труда переносят причиняемое ими утомление» (Polyb.XVIII,18). Вопрос о том, разбирали или нет македоняне сариссы на две части во время похода, остается открытым. На марше воины могли снять шлемы и идти в македонских шляпах кавусиях. По мнению П. Коннолли, походное построение македонской армии было идентичным тому строю греческих армий на марше, который описал Ксенофонт.

Впереди двигались конница и легковооруженные войска, далее следовал обоз, за ним шла колонна тяжеловооруженной пехоты (69,42). По сигналу трубы македоняне быстро перестраивались из походного строя в боевой порядок и вступали в бой с противником (69,69).

Филипп II. Изображение на монете.

Археологический музей Антальи.

Фото автора

Филипп И не боялся разделять армию на несколько отрядов и совершать длительные рейды во главе мобильных войск, заставая своих противников врасплох. Недаром Демосфен сокрушался, что «Филипп проходит, куда ему Фото автора угодно, не с помощью войска гоплитов, но окружив себя легковооруженными конницей, стрелками, наемниками – вообще войсками такого рода» (IX,49). Все эти мероприятия привели к тому, что под командованием царя Македонии оказалась идеальная военная машина, способная решить любую поставленную задачу. Организация и подготовка войск Филиппа вызывали неподдельное восхищение современников: «Если бы кто мог тогда же увидеть македонскую армию, она представила бы собой совсем иное зрелище: люди и кони блестели в ней не золотом и пестрыми одеждами, но железом и медью. Эта армия не была перегружена поклажей или прислугой, готовая к походу или к остановке, она чутко отзывалась не только на сигналы, но даже на знаки полководца» (Curt.III,4). Во время похода македонские военачальники главное внимание уделяли дальней разведке. При Александре в авангарде армии обычно шли конница продромов и пеонийская кавалерия, в чью задачу входило своевременное обнаружение противника. Для опроса местного населения вместе с передовыми частями шли переводчики, которых македонские военачальники предусмотрительно брали на службу (Arr.Anab.IV,3).