Воины аллаха. Удар скорпиона
Шрифт:
Конец междоусобице положили американцы, испугавшиеся того, что свежеизбранный глава государства не усидит в своем кресле больше двух недель. Госдепартамент в срочном порядке подготовил рекомендуемый список сербского правительства и послал в Белград своего спецпредставителя Строуба Тэлбота. Тэлбот вручил бумаги Куштунице и Джинждичу и разъяснил, что делать. Те взяли под козырек и принялись с огоньком проводить в жизнь указания своих настоящих хозяев.
Американцы не учли только двух вещей — истинных размеров рвения Зорана Джинджича и всей глубины его желания выслужиться. Куштуница был поспокойнее, но, в отличие от сербского
Джинджич воспринял декларативные требования Гаагского трибунала по бывшей Югославии как руководство к действию и 28 июня 2001 преподнес западным европейцам Милошевича на блюдечке с голубой каемочкой. После чего уставился на Госдеп США и стал ждать поощрения в виде ста миллионов долларов.
Аналитики в Вашингтоне схватились за головы.
Премьер-министр Сербии сработал по известной поговорке: «заставь дурака Богу молиться, так он себе лоб расшибет» и создал очередную проблему.
Ибо одно дело — поливать грязью находящегося под домашним арестом в Белграде бывшего «диктатора», не опасаясь никакой ответственности за свои слова, и совсем другое — проводить юридические процедуры и доказывать совершение Слободаном тех или иных преступлений. Далеко не все члены международного трибунала были уверены в виновности экс-президента, а структура дознания, принятая в Голландии, предполагает подтверждение обвинения только вещественными доказательствами.
Одних слов «свидетелей» недостаточно.
Более того — за неделю до исторического полета Милошевича по маршруту Белград-Гаага международная комиссия по расследованию этнических преступлений в Косове, состоящая из признанных специалистов в области судебной медицины, вынесла окончательный вердикт об отсутствии в крае каких-либо массовых захоронений мирных жителей и всяческих следов чисток в отношении албанцев. Фактически, обвинения международного трибунала в части «зверств сербской армии в Косове» рассыпались.
— И все же нельзя отрицать, что сербы убивали боснийских мусульман в Боснии и жителей Хорватии, — Майкл Атмор говорил по-французски с твердым английским акцентом. — Есть фотоматериалы, видеозаписи…
— Я с ними знаком, — Франсуа Будвиль поднял бокал с красным вином и посмотрел сквозь него на закатное солнце. — Два года работал… К сожалению, подлинность того, что на них изображено, вызывает большие сомнения. Можно лишь констатировать, что люди, одетые в форму сербской армии, расправляются с невооруженными гражданами. Являются ли виденные мной убийцы сербами, а не переодетыми хорватами или боснийцами, неизвестно.
Британец закончил набивать длинную изогнутую трубку и аккуратно закрыл жестяную коробочку с душистым, смешанным с разными травами табаком. Он вообще все делал так, словно участвовал в спектакле о колонизаторах конца XIX века: ходил по лагерю в белоснежных брюках с бритвенно-острыми стрелками, в пробковом шлеме и со стеком, сидел прямо, будто аршин проглотил, ел исключительно серебряными вилкой и ложкой с фамильными гербами, повязывал шелковый шейный платок, ровно в пять часов пил чай с молоком, а в восемь — виски со льдом. Ему не хватало только смокинга и крахмальной манишки, хотя Владислав предполагал, что сей вечерний туалет у Атмора имеется, упакованный в один из его многочисленных кофров с вензелями.
Майкл критически осмотрел примятый табак и достал специальные длинные спички, предназначенные исключительно для раскуривания трубок.
Рокотова уже несколько раз подмывало пошутить над англичанином, подмешав тому в табачок немного галлюциногенов, дабы посмотреть, как тот будет себя вести под влиянием легких наркотиков. Зрелище могло быть крайне потешным, но каждый раз Влад брал себя в руки.
— Свидетели однозначно указывают на сербов, — безапелляционно заявила мадемуазель Кузу.
— А сербские свидетели так же однозначно указывают на хорватских усташей [17] , — Константин Мерсье поморщился. — С обеих сторон — одни слова…
17
Усташи — хорватские боевики-националисты.
«Вас бы в Боснию на недельку, — подумал Рокотов, — в сербское село. Посмотрели бы на „кровожадных" сербов и на „несчастных" хорватов с мусульманами…»
— Трибунал поставит точку во всех спорах, — примирительно сказал Симон Летанкур. — Будет проведено нормальное расследование, и мы наконец узнаем истинное положение дел.
— Я, конечно, не специалист, — не выдержал Владислав, — но у меня есть большие сомнения по поводу легитимности Гаагского трибунала.
— Почему? — заинтересовался профессор Мерсье.
— Его образование не было утверждено Генеральной Ассамблеей ООН, — Рокотов побарабанил пальцами по подлокотнику своего шезлонга. — Я сегодня специально посмотрел документы в Интернете… По правилам, суд такого класса, как обсуждаемый нами, должен быть одобрен отдельным постановлением Ассамблеи, а трибунал был создан по договоренности между правительствами нескольких стран и получил одобрение лишь от Генсека ООН. Это нарушение процедуры. Боюсь, что решения трибунала не будут легитимными, так как объективно он представляет собой нечто вроде общественной организации. Как «Гринпис» или «Союз сексуальных меньшинств»…
— Это важно, — согласился Мерсье и повернулся к своей ассистентке. — Наш коллега говорит весьма разумные вещи.
Миниатюрная француженка бросила испепеляющий взгляд на Владислава:
— У правосудия нет границ! А мсье Турецкие пытается обелить тирана!
— Зря вы так, — «литовец» Рокотов покачал головой. — После того что Сталин сделал с моим народом, я органически не переношу никакой диктатуры… Но если мы хотим, чтобы всё было совершенно законно, следует придерживаться установленных юридических норм. Для начала — вынести вопрос о Гаагском трибунале на повторное обсуждение Ассамблеей ООН, чтобы та подтвердила или опровергла его легитимность. И только после этого начинать какие-либо судебные заседания.
— А Милошевича пока отпустить? — съязвила Доменика Отис.
— Зачем отпускать? — Влад развел руками, — Насколько мне известно, до экстрадиции он сидел в югославской тюрьме. Вернуть его обратно и всё.
— Второй раз его сербы не отдадут, — Жан-Поль Готтар промокнул носовым платком выступивший на лбу пот.
— Не отдадут, — британец поддержал швейцарца.
— Можно сделать сербский филиал трибунала, — не сдался Рокотов, — и судить Милошевича в Белграде. Технически это возможно.
— Сербы его не осудят! — фыркнула Сесиль.