Воины бога Паука
Шрифт:
— Не знают, будет ли это вам по размеру. Идут дожди. Будет холодно, — он присел и посмотрел на их испачканные ноги. В наступающих предрассветных сумерках он мог разглядеть, что они были в крови и в земле.
Филип готовил сухие куски мяса хавестера. Фаланга была не очень вкусной, но ею можно было поддержать силы. Чтобы как следует насытить мужчину, нужна была говядина. Женщины, как могли, натянули на себя одежду и закутались в накидку, разговаривая друг с другом на непонятном языке.
— Несколько дней им не придется ходить, брат, — поднял голову Джон Смит Железный Глаз. — Острая трава и колючий кустарник не пошли им на пользу.
Филип разрезал на куски то, что осталось от его рубашки после того, как Джон разорвал ее для повязки.
— В следующий раз, когда будем спасать женщин, надо взять больше одежды, а? Но все-таки они обе очень красивы — даже в твоих жалких обносках, которые не одел бы даже мертвый сантос. — Филип был счастлив и шутил, как никогда прежде.
При этих словах лицо Железного Глаза вытянулось.
— Это сшила Дженни, — он слабо махнул в сторону одежды, в которую была одета желтоволосая женщина.
Филип вдруг опустил глаза.
— Я… Я… Прости старого дурака, Железный Глаз. Я беру свои слова обратно, — Филип с удвоенным вниманием занялся мясом.
С возобновившейся и не дающей покоя болью Джон Смит жестом показал женщинам, чтобы они вытянули ноги, и начал осторожно смывать с ран грязь, кровь и траву. Они морщились от боли.
Рыжеволосая женщина глубоко вздохнула, когда он закончил процедуру, и откинулась назад, закрыв глаза. Филип предложил поесть, но обнаружил, что рыжая уже спала. Дождь начал стучать по земле за скалой. Джон Смит Железный Глаз убежал, чтобы набрать еще дров для костра.
Наконец, уставший, он вернулся в укрытие — в холодном воздухе дыхание превращалось в пар — и сложил все, что он смог собрать. Обе женщины спали. Филип тоже слегка храпел. В последний раз проверив лошадей, Джон лег спать, последние его мысли были о Дженни и большом воине сантос, которого он по своему выбору оставил на свободе.
Овраг под их убежищем превратился в мутный ревущий поток, потому что дождь лил ручьями. Лита с трудом проглотила слюну. Она еще раз взглянула на спящих мужчин. В сопровождении Риты она вышла из укрытия под холодный дождь.
Узкая тропа была по колено покрыта стекающими потоками. Боль, которая пронзала израненные ноги, была настоящей пыткой — как будто приходилось идти на голых нервных окончаниях. Но впереди было спасение. Ри найдет их… так или иначе. Всего за несколько секунд ходьбы она уже насквозь промокла, несмотря на толстую кожаную одежду.
— Вверх или вниз? — шепнула ей в ухо Рита.
— Вверх ближе к Ри, — догадалась Лита. Сказав это, она заставила себя ковылять вверх по ручью, в который превратилась тропа. Метров через сто они уставились, не веря своим глазам, на ревущий котел воды, прорвавшийся через узкие выступы скал и начисто перекрывший путь к бегству.
Лита крупно дрожала, вопросительно смотря на Риту.
— Что дальше?
— Я не знаю, — Рита качала мокрой головой и дрожала. — Мы не можем перейти через это! — ее глаза осматривали отвесные скалы. — Слишком скользко, не забраться. Похоже, надо спускаться.
Несчастные, побежденные, промокшие, замерзшие, с больными ногами и потерявшиеся — в хорошенькую переделку они попали, подумала Лита.
— Наверное, антропология — это не так уж и весело, — объявила она.
Спускаться по тропе было еще хуже, чем подниматься. Под навесом было сухо, тепло и уютно. Они прошлепали мимо, стараясь не шуметь. Лошади смотрели со сдержанным интересом, без сомнения думая своими лошадиными мозгами, не сумасшедшие ли они.
Они почти прошли, когда из лагеря раздался крик:
— Когда вы достаточно замерзнете и промокнете, мы вам приготовим обед. Не пытайтесь перейти поток, вы утонете!
— Думаете, они знают что-то, чего мы не знаем? — спросила Рита, пытаясь шутить.
Лита прокричала на языке романанов:
— Мы пытаемся убежать!
Она услышала смех из сухого убежища под скалой.
— Для этого еще будет время, когда погода улучшится. Давайте, воспользуйтесь этой славной возможностью! Мы с Джоном останемся здесь, где тепло. Когда у вас ноги слишком заболят и в желудках будет пусто, возвращайтесь. Мы вам ничего плохого не сделаем. Мы народ Паука. Мы люди чести! — последние слова он произнес с гордостью.
— О черт! — Рита сплюнула. — У меня ноги болят. Я замерзла. У них лошади, костер и еда. — И она потащилась назад к укрытию, и Лите ничего не оставалось, как последовать за ней.
Дождь шел три дня. Несмотря на их страхи, двое мужчин не делали ничего плохого. Стараясь не упускать возможность для сбора материала, Лита расспрашивала Филипа и молчаливого Джона Смита Железный Глаз о народе.
— Вы говорите, что сантос все время становятся сильнее? Почему? Почему их население увеличивается, в то время как ваше уменьшается? — спросила Рита.
Филип пожал плечами.
— Когда-то мы постоянно расширяли свою территорию, продвигаясь на равнины за Медвежьими горами. Это было во времена моего отца. С тех пор они постоянно нападают. Только радио не позволяет им разделаться с нами окончательно. Это и еще сила наших воинов, — Филип бросил восхищенный взгляд на Джона.
Лита насмешливо фыркнула.
— А я в блаженном неведении рисовала себе милую, мирную группу скотоводов. Мне все еще трудно привыкнуть к мысли о том, что люди убивают друг друга. Как будто мы попали в прошлое.
— Я думала, что антропология именно этим и занимается, — заметила Рита.
— Почему вы не миритесь с сантос? — настаивала Лита.
Неожиданно заговорил Джон Смит.
— Дело не в мире, звездная женщина. Кровь, смерть и старые обиды составляют сердце нашей вражды. Паук создал народ и сантос такими. Если бы нужно было помириться, пророки бы нам сказали об этом. Теперь бандиты заставляют нас быть сильными. Они заставляют нас быть быстрыми, могущественными и побеждать. Без войны мы бы умерли. — Он поднялся и отошел к краю убежища, оглядывая размытый овраг.