Воины бога Паука
Шрифт:
— Какой я? — спросил он.
— Страдающий, — просто сказала она.
— Я воин. — Он сказал это с гордостью. — Воины не чувствуют боли.
— Она, должно быть, была удивительной женщиной, — попыталась угадать Лита. Наступило молчание. — Расскажи мне о ней, — добавила она, ее голос выдавал заинтересованность.
Шло время. Она думала, что он не ответит.
Затем:
— Она была из моего рода — моей семьи. Дочь сестры моего отца. Она была Смит. Мы не могли пожениться. Потом ее убили. Это все.
— Это не все, Железный Глаз, — тихо добавила она. — Ты рассказал мне больше, чем ты думаешь.
— Разве, звездная женщина? — в его голосе была насмешка.
— Да, — добавить было нечего.
Некоторое время они молчали; Лита снова задрожала.
— Сантос найдут нас? — спросила она.
— Паук решит, — его голос был бесстрастным.
— Их много, — напомнила Лита. — Что будет, если они нас схватят?
— Будем сражаться, — ответил он без всяких эмоций.
— Ты не сможешь победить такое количество, Железный Глаз. Каким бы хорошим воином ты ни был.
Она услышала, как он засмеялся над серьезностью в ее голосе.
— Ты рассчитываешь жить вечно, звездная женщина? — ему было весело.
— Но сражаться, когда не можешь победить? Зачем? — она не могла этого понять.
— Мы с Филипом будем сражаться. — Она представила, как он пожал плечами. — Может быть, звездная женщина-воин тоже останется и будет сражаться. Пока мы сражаемся, ты спасешься. В этом есть достоинство.
— Достоинство? В чем? Что толку от достоинства, когда ты мертв? — она почти кричала.
Его голос был таким же спокойным.
— Если сантос настигнут нас, они убьют нас с Филипом независимо от того, будем мы сражаться или нет. Им ничего не остается делать. Не лучше ли умереть мужчиной?
— Я женщина, и я не чувствуя себя чем-то хуже! — парировала она, вдруг припомнив то, о чем думала раньше. Слава Богу, этот человек не может читать ее мысли.
— Может быть, вы звездные женщины не такие, как женщины Паука, — согласился он.
— Это только потому, что вы заставляете своих женщин быть такими. Я уверена, что им даже и думать не разрешается о том, чтобы стать воинами, — она с негодованием фыркнула.
Если он и был уязвлен, то по голосу этого не было заметно.
— Так научил нас Паук. Мужчины на звездах сражаются?
В голове Литы смутно всплыл образ Джефри.
— Нам не нужны воины. На звездах люди мирные. Они торгуют друг с другом. Они не совершают набегов.
— Значит, эти люди не сильные? — Он, казалось, сомневался в ее словах. — Что делает их храбрыми? Кто бросает им вызов?
— У нас по-другому, — объясняла Лита. — Вызов у нас в голове. Как лучше сделать что-то? Можно ли производить больше еды или облегчить что-либо в жизни?
— Получает ли трофей тот, кто это делает? — в голосе Железного Глаза был интерес.
— Не совсем. — Она нахмурилась. Что было? Научное признание? Она никогда не слышала об изобретателях. Если подумать, то она не слышала ни о ком за пределами своего маленького сообщества. Даже имена актеров, политиков, писателей были мало известны. Главным — но мнению Директората — был вклад в общее дело.
— Зачем делать что-то, если нет трофея? — озадаченно спросил он. — Каким они бы хотели видеть народ? Пророк сказал, что звездные люди придут и попытаются сделать нас такими же, как они. Если нет трофея — нет вызова — тогда я не хочу видеть будущее моего народа.
— Это не так, правда, не так, — настаивала она. — Есть вещи, которые облегчают жизнь. Можно изучать, что делали люди в прошлом; можно увидеть далекие миры.
Он засмеялся.
— Видеть прошлое? Облегчить жизнь? Видеть далекие вещи? Что в этом хорошего? Сколько людей видят будущее? Сколько людей отправляются в далекие места?
— Я же оказалась здесь, — подумав, сказала она; но зерно сомнения было посеяно.
— Ты здесь, — согласился он, — но могу ли я увидеть все эти далекие места? Могу ли я, оставаясь самим собой, а не превращаясь в таких, как вы, взять свой народ и полететь к звездам?
Она не могла на это ответить. Как человек мог получить возможность путешествовать? Стать военным? Получить назначение на планету? Люди мало путешествовали. Даже торговля осуществлялась с помощью автоматических кораблей GCI. Только станции передвигались, но люди никогда не покидали станций. Они жили внутри этих огромных консервных банок. Это было перемещающееся общество, а не общество перемещающихся личностей. Она наконец прошептала:
— Я не знаю.
— Значит, если сантос найдут нас, я буду сражаться, а ты спасай жизнь. Если я буду хороню сражаться, сантос запомнят мое имя. Ты будешь жить долго и расскажешь обо мне среди звезд. Таким образом даже Паук узнает меня. Я буду самым великим воином Паука. Чего еще можно требовать от жизни?
Гордость в его голосе поразила ее. Быть известным среди звезд? Разве Директорат допустит передачу подобной информации? Разве они позволят, чтобы слава воина передавалась и была рассеяна, подобно семенам, по галактической целине?
Она снова задрожала. Холод — неистребимый — возвращался.
— Жаль, что нет костра, — прошептала она.
— Чтобы сантос его увидели? Ты заставишь меня отдать душу Пауку раньше времени, — он засмеялся и присел рядом с ней. Теплая рука обвила ее, а накидка поднялась с ее плеч и обернулась вокруг них двоих.
Она на мгновение подумала о том, что нужно отодвинуться — от этого чужого мужчины. Но тут тепло его тела начало вливаться в ее окоченевшие члены.
— Они никогда бы не позволили тебе или таким, как ты, свободно передвигаться в космосе, — прошептала она, думая о приговоре, который вынес ей отдел здоровья. — Ты оказывал бы неблагоприятное влияние на установленный порядок. Они бы не знали, что с тобой делать, Железный Глаз. Твои действия были бы для них непредсказуемыми. Они превратили бы тебя в лабораторный образец, — и она объяснила, что такое лаборатория.