Воины бога Паука
Шрифт:
— Вам нужна лояльность… или недовольство ваших людей, Дэймен?
Он сдвинул брови задумавшись.
Она открыла дверь в свое помещение и стала искать вино, пока Ри устраивался в одном из кресел. Лита обернулась и налила два бокала.
— За Атлантиду, — поднял бокал Ри. — Да присоединится она к Директорату с минимальными потерями.
Лита пила, с любопытством наблюдая за Ри. Она слизнула то, что перелилось через край бокала, и уселась на кровати, подобрав под себя ноги и прислонившись к стене.
— Знаете, вам уже достаточно наговорили обо мне. А как насчет вас?
— Боевых кораблей линейного класса всего одиннадцать, — исправил он ее, улыбаясь и пожав плечами. — Я был молод. Я хотел летать в космосе. Записался в Патруль, когда меня приняли в университет. Знаете, у них есть такие программы. Если ты сможешь учиться, они держат тебя, если нет, то отправляют на все четыре стороны, и твое обучение частично оплачивает…
— Это не совсем так, Дэймен. Не забывайте, что я сама из университета. Первые четыре года выдерживают, может быть, два процента, — напомнила она.
Его глаза поблескивали.
— Так что меня послали в академию, и я продолжал производить на них впечатление. Я был шестьдесят третьим выпускником из ста, — его губы подернулись иронией. — Я думаю, это заставило меня приложить еще больше усердия. Я с трудом получил койку на «Пуле».
— И что вы при этом почувствовали? — спросила Лита. — Я хочу сказать, когда вы впервые ступили на ее палубы, вы знали, что она будет вашей?
Глаза Ри приняли мечтательное выражение. Он вертел бокал в руках и пристально разглядывал жидкость.
— Вы знаете, в тот день я влюбился в нее. Я помню инструктаж, и, мне кажется, это было подобно началу супружеских отношений. Я неделями изучал ее настроения, страсти, сильные и слабые места. Она стала моей жизнью, моей страстью и моей любовью. Она до сих пор… — он причмокнул губами.
— Наверное, со временем ваши отношения стали более здравыми? — спросила Лита, видя его восторженное состояние.
Его смех был непринужденным.
— Наверное, это выглядит глупо, но каждое утро, на борту и даже здесь, на планете, я вызываю сеть связи, чтобы взглянуть на нее. Я делаю это каждое утро, с тех пор как я ступил на борт. Это кажется чудачеством, доктор? — он улыбнулся ей.
— Она была вашей мечтой, полковник. За мечту никогда не надо оправдываться. Вы один из тех, кому повезло — вы были достаточно настойчивы, чтобы достичь того, о чем мечтали.
Он с грустью посмотрел ей в глаза.
— Похоже, я пожертвовал всем, — согласился он. — Я так никогда и не женился. Я не видел своих родителей до самой их смерти. У меня никогда не было времени ни на что другое, кроме моего корабля. Может, я продал свою душу?
— Вы приобрели ее. Вы обрели свою мечту. Вы что, чувствуете, что продали душу? — Лита отпила из бокала. Головная боль отпускала. Ей давно надо было встретиться с Ри в такой обстановке.
— Мой корабль и есть моя душа, — виновато улыбнулся он. — Если с ним что-нибудь случится, то мне незачем будет жить. Я вложил свою жизнь в этот бочонок с воздухом. Кроме него меня ничего не волнует.
— Это должно быть трудно, — размышляла Лита. — А у директора есть власть, чтобы отобрать его?
Ри проглотил слюну, став таким встревоженным, каким Лита его никогда не видела.
— Есть. И вся эта история с романанами висит на волоске.
— Который мы, может быть, сможем превратить в веревку, — добавила Лита, глядя в потолок.
Он внимательно посмотрел на нее, его черты разгладились.
— Меня преследуют кошмары. Я вижу себя на мостике. Бластеры превращают эту планету в пыль. Затем спецсвязь передает голографию Робинсона, и он приказывает мне передать «Пулю» майору Рири.
У меня останавливается сердце, и я кричу от страха. — Он закрыл глаза и откинулся назад. — Я пытаюсь не подчиниться, а они выхватывают оружие, заставляя меня покинуть мостик. Я пытаюсь бороться, — но мои руки не двигаются. Ноги парализованы: Я вижу, что моя команда смотрит на меня с отвращением. Они плюют на меня. Почему? Я столько для них сделал!
Они волокут меня к переходному шлюзу и бросают внутрь. Я кричу и бью кулаками в люк. Я пытаюсь задействовать управляющие механизмы, но они глухи как к мольбам, так и к угрозам. Затем открывается наружный люк, и меня выстреливают в темноту, и я, вращаясь, отдаляюсь все дальше от «Пули». Я все кричу и кричу, потому что слышу, как корабль зовет меня. — Он сидел неподвижно, захваченный своим видением. После длительной паузы он поднял глаза: — Потом я просыпаюсь.
Лита опустила голову.
— Столько времени такая преданность, — а Скор Робинсон может отнять целую жизнь так просто? Пуф! — она подула на ладонь.
Ри сопроводил быстрый кивок головы кривой улыбкой.
— Совершенно верно. Так просто, — он поднял глаза, в которых опять читалась железная решимость. — Вот почему я не могу проиграть, доктор. Вот почему я не проиграю!
Она еще раз наполнила его бокал.
— Я в таком же положении. Я говорила вам, когда мы заключали наш договор, что я тоже не могу проиграть. Хотя теперь мне кажется, что я лучше стала понимать ставки в этой игре. Вас это не заставляет возмущаться директором? Я имею в виду эту власть? Он такой далекий и такой безличный!
— Меня это возмущает, но что я могу поделать, доктор? Я присягал на верность Директорату. Это неизменный лозунг Патруля. Это наше наследие, которым можно гордиться. С самого образования Конфедерации — пятьсот лет назад — Патруль был орудием цивилизации. Посмотрите, что мы создали.
— Мы? — переспросила Лита.
— Мы! — настаивал он. — Что бы смогли сделать политики сами по себе? Кровью и доблестью Патруль выиграл для них время, доктор. Я часть этого наследия. На протяжении многих веков мы стояли между варварами и цивилизацией. Мы заплатили своими жертвами, своей кровью, своими жизнями и своими кораблями — но мы не дали всему этому развалиться. — Его лицо сияло. — Нечего говорить, Директорат меня возмущает, но благодаря ему мы четыреста лет прожили без войн. Миры и станции выходят из-под контроля. Но тут появляемся мы, и страсти остывают. Мы последнее надежное средство, — Ри медленно кивнул.