Воины бури
Шрифт:
— Тебе ведь известно, что творится на Пасху! — сурово сказал Цеолнот.
— Еще как известно, — ответил я, — мы детей плодим.
— Что за несусветный вздор, — возмутился было Цеолберт, но тут же смолк под взглядом брата.
— Да, это мой любимый праздник, — весело продолжил я. — На Пасху мы деток плодим!
— Это самый священный и торжественный праздник в календаре, — просветил меня Цеолнот, — священный, потому что мы вспоминаем муки Спасителя и радуемся по случаю Его воскрешения.
— Аминь, — прогундосил отец Виссиан.
Виссиан тоже был мерсийцем, юношей с преждевременно поседевшей шевелюрой.
— А почему праздник зовется Пасхой? — сурово глянул я на священников.
— Потому что Господь наш умер и воскрес на востоке. — ответил Цеолнот.
— Чушь собачья, — возразил я, — Пасхой он зовется потому, что это праздник Эостры [1] , и тебе это известно.
1
Эостра (др.-англ. Eastre) богиня, связанная с приходом весны и пробуждением природы. Ее имя созвучно с английским словом Пасха — Easter, а также со словом «восток» — east. Предполагают, что эти слова имеют общие корни.
— Это не... — возмутился было Цеолберт.
— Эостра! — перебил я его. — Богиня весны! Богиня зачатия! А вы христиане, присвоили себе как её имя, так и праздник!
— Не обращай внимания, — сказал Цеолнот, зная, что я прав.
Эостра — богиня весны, да и веселья ей не занимать, отчего множество детей рождалось в январе. Христиане, конечно, стараются положить веселью конец и заявляют, что название Пасха связано с востоком, но как всегда плетут чепуху. Пасха — праздник Эостры, и несмотря на все молебны, где настаивают, что праздник свят и торжественен, многие не забывают о своих обязательствах Эостре, так что к каждой зиме исправно рождаются малыши. За три года, что я провел в Честере, по моему настоянию отмечали праздник Эостры с прыжками через костер, с жонглерами, музыкантами и акробатами, борьбой и скачками. На лотках продавали всё, от глиняной посуды до драгоценностей, устраивали танцы. Священники не одобряли танцы, но народ это не останавливало. Танцы же гарантировали, что детки появятся своевременно.
Но этот год обещал стать исключением. Христиане решили избрать епископа Честера, а день его рукоположения назначили на Пасху. Нового епископа звали Леофстан. Я никогда с ним не встречался и знал только, что он из Уэссекса и страдает избытком набожности. Он был ученым человеком и к тому же женатым, как мне поведали, но после избрания епископом публично поклялся поститься три дня в неделю и соблюдать целибат. Слепой отец Кутберт, смаковавший подобные нелепицы, поведал мне об обете нового епископа, чтобы позабавить.
— Что он сделал? — переспросил я.
— Поклялся, что перестанет услаждать свою женушку, господин.
— Может, она стара и уродлива?
— Говорят, в самом соку, — неуверенно протянул Кутберт, — но наш будущий епископ заявил, что Господь пожертвовал ради нас своей жизнью, и меньшее, что мы можем сделать — пожертвовать ради него плотскими утехами.
— Вот осел, — ответил я.
— Нельзя мне с вами соглашаться, — хитро скривился Кутберт, — но так и есть, господин, Леофстан —
Именно посвящение в сан этого осла и привело Цеолнота с Цеолбертом в Честер. Они устраивали эту церемонию и пригласили аббатов, епископов и священников со всей Мерсии, Уэссекса и даже из заморской Франкии.
— Мы должны обеспечить им безопасность, — настаивал Цеолнот. — Мы обещали, что город будет защищен от любого нападения. Восьмидесяти недостаточно! — презрительно заявил он.
Я прикинулся озабоченным.
— Хочешь сказать, что всех ваших церковников могут перебить, если явятся датчане?
— Именно!
Но тут он заметил мою ухмылку, что еще сильней распалило его гнев.
— Нам нужно пятьсот воинов! Может прибыть король Эдуард! А леди Этельфлед уж точно будет!
— Не будет, — ответил я. — Она будет сражаться с Рагналлом вместе со мной. Если придут норманны, то лучше помолитесь. Разве ваш бог не творит чудеса?
Я знал, что как только мои гонцы достигнут Глевекестра, Этельфлед незамедлительно отправится на север. Те же самые гонцы закажут новые корабли корабелам на Сэферне. Я бы предпочел купить корабли в Лундене, на верфях которого работали искусные фризские корабелы, но пока мы ограничимся тремя кораблями сэфернских верфей.
— Передайте, что мне нужны малые корабли, — наказал я гонцам, — не больше тридцати весел на борт!
Сэфернцы строили и большие корабли, широкие, с глубокой осадкой, что бороздили суровые моря до самой Ирландии, но такие корабли в мелких реках станут неповоротливыми. Спешить некуда. Команды будущих кораблей теперь скакали со мной на восток, а в наше отсутствие я приказал Рэдвальду начать строительство верфи. Свое дело он выполнит отлично, хоть и медленно.
Я выслал вперед сына вместе с отрядом из пятидесяти человек на легких и резвых скакунах. Они выехали днем ранее и должны были преследовать врага, нападать на фуражиров и подстерегать разведчиков. Бедвульф уже следовал за врагом, но его задачей было просто доложить мне о месте высадки армии, что вскорости произойдет, поскольку через несколько миль река становилась несудоходной. Сойдя на берег, армия Рагналла разбредется в поисках лошадей, еды и рабов, и я послал сына, чтобы задерживал и нападал на норманнов, и если он не потеряет головы, уклоняться от серьезной битвы.
— Что если Рагналл пойдет на север? — спросил меня Финан.
— Я велел Утреду не покидать саксонских земель, — ответил я. Я понимал, о чем спрашивает Финан. Если Рагналл решит повести людей на север, он войдет в Нортумбрию, земли датчан, и если мой сын со своим отрядом последует за ними, то окажется на вражеской территории в окружении превосходящих сил врага.
— И ты думаешь, он тебя послушается? — спросил Финан.
— Он не глупец.
— Он похож на тебя, — усмехнулся Финан.
— В смысле?
— В том смысле, что как и ты, последует за Рагналлом до самой Шотландии, прежде чем очухается, — он склонился поправить подпругу. — Да и как понять, где кончается Мерсия и начинается Нортумбрия?
— Он будет осторожен, — сказал я.
— Ему лучше поостеречься, господин.Финан вложил ногу в стремя, вскочил в седло, устроился поудобней, подобрал поводья и повернулся, чтобы взглянуть на четверых священников. Склонив головы, те беседовали между собой и жестикулировали.