Воины Пернатого Змея
Шрифт:
Перед деревом, Магуай попросила всех проверить и равномерно распределить поклажу, а так же покрепче привязаться, и только потом рассказала, что всем нужно делать. Женщины заплакали, их причитания длились долго, пока Зеленая Лягушка не сорвалась и не накричала на них.
– Ты могучий исполин, твой ствол так широк, что напоминает мощеную дорогу в столицу, по ней одновременно могут пройти два шестикуаля! Великое дерево, мы пройдем по тебе быстро и незаметно, ты не ощутишь нашей тяжести, мы не потревожим тебя, если нашу дорогу ты сделаешь короткой! Отпусти нас, Мать-Всего-Живого! – прошептала Магуай, направив ящера к стволу. Животное не понимало, что от него хотят, и попыталось обогнуть дерево, но девушка жестко тянула повод, высоко задирая шестикуалю морду. Тот упрямился, недовольно свистел и стучал грозным хвостом.
"Лезь же наверх! Не бойся!" – просила его Магуай, понимая, что за первым ящером пойдут и остальные. Наконец, шестикуаль сделал робкую попытку – встал на задние лапы, и, цепляясь когтями за кору, быстро засеменил вверх.
– Ух!.. Оп-оп! – раздались облегченные возгласы подруг Магуай, которые направились за нею следом.
"Я верю, что ствол мощный, он как дорога, уложенная камнями… Ветви – это ограда, которая не пропускает ветер… О, отец-ветер, усмири свои порывы, не гни, не шатай, не ломай наш мост! Мать-Всего-Живого, наполни соками земли ветки! Ветви-ветви, растите, наливайтесь соками земли, пейте влагу из подземных озер, набирайте силу, чтобы выдержать наш караван! Не хлещите, не цепляйтесь, не задерживайте путников!" – шептала Магуай, прижавшись к шее шестикуаля, который уверенно поднимался по стволу дерева. Почувствовав силу своих слов, веру в них, девушка без страха смотрела вниз, наблюдая, как твердой рукой подруги направляют за нею ящеров. Медленно, но уверенно караван приближался к месту, где Магуай с Зеленой Ягодой прятались от холода в дупле. Теперь это была большая площадка, способная разместить до трех шестикуалей. Пора определяться с направлением.
"Где Тонатиу? Дневное светило почти проследовал свой путь до середины, значит нам на эту ветку!" – обогнув ствол, шестикуаль ступил на шаткую ветвь, которая расширялась и крепла, едва лапа животного заносилась над мелкими ответвлениями. Казалось, что воздух сгущается, делается плотным, непрозрачным, а потом, на этом месте возникает коричнево-зеленая кора. Дерево гудело и бугрилось, жизненные соки текли, заполняя свободное пространство, образуя широкую дорогу.
Когда весь караван выбрался на ветвь, Магуай представила себе, как поет песок, поднимаемый ветром пустыни, барханы и овраги, их, оборвавшуюся внезапно, дорогу, словом все то, что было ориентирами реального мира, и попросила:
– Мать-Всего-Живого, отведи нас туда, где шумит свободно ветер, и поют птицы!
Шестикуали убыстрили шаг, они уже осмелели – быстрота, с какой ветвь дерева расширялась, напрямую зависела от скорости перемещения животных и от уверенности наездников. Магуай верила, и ее ящер несся большими прыжками, без привычных жалобных и возмущенных свистов, как будто под ним стлалась твердая почва, а не многие метры пустоты. Девушка не засекала время, но чувствовала, что едут они долго, пора спускаться вниз. Едва мысль мелькнула в ее сознании, как ветвь стала прогибаться; дорога, напоминающая зеленый туннель сводом из ветвей над головой, стала уходить вниз. Сердце застучало учащенно – что там?
Яркий свет Тонатиу встретил караван, благополучно вынырнувший из зеленой воронки, которая тут же на глазах растворилась подобно Картинам Ветра. Сначала поблекла зелень листвы, сливаясь с голубым небом, затем исчезли и контуры мощной ветки, а потом уже и сам огромный лесной исполин пропал под очередной волной желтого песка, подброшенного ветром пустыни.
Здесь караван встретило привычное пение ветра, вдали заплясали полуденные Картины, да и ласковое ощутимое тепло лучей дневного светила.
– Вырвались…
– Свободны…
– Спасены! – прошелестели счастливые слова путешественников. Никто не оглянулся назад, никто тяжело не вздохнул, словно и не было в жизни у них нескольких беззаботных дней в чудесном лесу.
Глава 10
Ягуары стояли на обрыве, мимо них бежали к тайному спуску, спасаясь от огня, а потому, не обращая на них внимания, горожане. Их были единицы.
Когда город запылал, вынудив воинов касика спуститься к уступу, небесные птицы удивили амини вновь – страшное оружие орлов улетело в сторону границы Колибри Юга.
К ним.
На земли ягуаров.
Потрясенные мстители спустились по веревочной лестнице и вернулись на место стоянки. Их осталось семнадцать человек, кто спасся и не знал теперь, что делать дальше.
– Собрать вещи! Уходим! До грозы у нас есть несколько часов! – отдал приказ Кокотона, старательно сматывая свой гамак. Он пытался не думать о том, что увидел. Не хотел принимать никаких поспешных решений, анализировать и задавать вопросы себе и людям, искать отгадку.
Нужно уходить.
Если в городке касик принял решение отступить для того, чтобы не быть бесславно прирезанным жителями, и продолжить путь мщения, то, при появлении небесных птиц, он уверовал в руку провидения, указавшую им новую задачу. Теперь же не сомнения, а страшная догадка, которую и произнести боязно, укрепилась в его сознании. Есть только один враг, способный сотворить такое с миром, стереть два государства, уничтожить и напугать оставшихся в живых, сломить их волю, превратить в послушных рабов. И этот враг, тот о ком ни один орел или ягуар ничего не могли знать – нагуали! Отступники и предатели веры отцов, которых изгнали много столетий назад. Много их – лжецов с ликами страдальцев и мудрецов бродило по земле Колибри Юга, призывая отказаться от древних обычаев, рассказывали небылицы о прекрасной жизни там, за пустыней. А ведь никто и не знал, что там у них на самом деле, какой военной силой обладают.
Вот она – расплата за беспечность…
Ничего, они выдержат! Его отряд мал, но, пока они дойдут до нагуалей, разрастется, и тогда отступники ответят за смерть людей!
Кокотона решил, что из-за малочисленности им нет нужды прорубать дорогу параллельно в нескольких местах, погони они тоже не ждали. Отряд шел цепочкой, постоянно сменяя первого, прокладывающего тропу каждые пятнадцать минут, а оттого и двигались на удивление быстро. Кокотона настолько хотел уйти как можно дальше от стоянки и сожженного города до начала ливня, что не останавливался для проверки ориентиров, полагаясь только на звериное чутье. За это и поплатился.
Сначала при шаге вода только противно чавкала, затем привычно покрывала щиколотки, когда же шедший впереди амини оступился и провалился по колено в жижу, касик наконец опомнился и, осмотревшись, обнаружил, что вокруг больше высокого тростника, стоящего сплошной стеной и только где-то высоко смыкаются верхушки одиноких деревьев, оплетенные лианами.
– Задница шестикуаля! – выругался Кокотона. До грозы оставалось совсем мало времени, – Ищите крепкое дерево и всем наверх! Не ниже четвертой ветки!