Воины Солнца и Грома
Шрифт:
— Идите, и да хранит Вишну Джанардана, Уничтожающий Злодеев, вас и царицу Михримах!
Вима и его воины перебрались через стену и исчезли в темноте безлунной ночи, словно видение, посланное богами для испытания скромных стражников. Пунджи прошипел:
— Пока не кончится эта заваруха, никому ни слова. А если что-то и узнают — маг обморочил нас, мы ничего не видели, кроме драки.
Только теперь десятник облегченно вздохнул. Главное, что эти воины Солнца не позвали его с собой спасать царицу от тех, кого в такую ночь лучше не поминать, не то что встречать.
Вскоре перед дружиной Вимы показался храм
— Едем к ашраму Шивы. Еще никто из Кадфизов не похищал двух невест за одну ночь! Маг, тебе известна дорога?
Низенький жрец кивнул, не без труда взбираясь в седло. Вима сел на мощного вороного жеребца, посадил впереди себя гречанку, и отряд поскакал к черневшим под сапфирным небом Хатхиальским холмам.
Вопреки ожиданиям Лаодики, варвар не щупал ее, не тискал — лишь твердо, но бережно поддерживал свободной рукой и прижимался щекой к ее распущенным светлым волосам. Хорошо было чувствовать себя под защитой смелого и благородного воина… если бы не мысль о том, что это он мог убить ее отца в страшной Долине Дэвов. Или один из его нынешних спутников, таких же сильных и неустрашимых варваров. И рука царевны по-прежнему сжимала спрятанный в складках гиматия кинжал.
Поднявшись вдоль тихого полноводного ручья, всадники выехали на гребень холма. Внизу лежала заросшая густым лесом долина реки Тамра-Наль. Оттуда доносились верещанье обезьян, рык леопарда и изредка тигриный рев. Хиранья придержал коня.
— В лесу только узкие тропы, верхом проехать трудно. Спрячем коней вон там, в распадке.
— Зачем? — тряхнул волосами Ардагаст. — Налетим по-степному: внезапно, с гиком, со свистом. Отобьем царевну — и назад.
— Жрецы Шивы не из пугливых, — покачал головой маг. — Спокойные, как змеи, и такие же злые. Чары у них сильные, да еще в таком нечистом месте.
— Да, — кивнул Вима. — Лучше подобраться осторожно, тайком.
— По-нашему: незаметно, как барсы, — подхватил Сунра. Бесшумно спрыгнув с коня, он обернулся к своим кати. — Вы двое останетесь с конями. Глядите в оба: в лесу полно хищников. А уж если заявятся здешние дэвы — не посрамите племени, и пусть сила Гиша будет с вами. Остальные пойдут к ашраму.
Вима слез с коня, легко ссадил гречанку.
— Тебе лучше остаться здесь. Если мы не вернемся, скачи к моему отцу. Он не отдаст тебя никакому Деванаге. Кстати, твои книги в Беграме все целы.
Лаодика вздрогнула. Остаться ночью с двумя незнакомыми варварами ей показалось еще страшнее, чем идти вместе с кушаном навстречу новым опасностям.
— Вима, не оставляй меня. Я тоже пойду с вами. Ты видел, я не боюсь сражаться.
— Клянусь Анахитой-воительницей, ты мне нравишься все больше, — довольно усмехнулся Вима. Да, эту тихую, но храбрую царевну не стоило отпускать одну от себя — что ей еще в голову придет? Другая во время схватки с бхикшу просто убежала бы от страха.
— Подожди, — вынула кинжал Ларишка, — я тебе обрежу хитон, чтобы было удобнее. Вот так, до колен… Будешь как Артемида-охотница, хоть ты из лука и не стреляешь…
Вишвамитра, начальник стражи ашрама Шивы, прохаживался вдоль каменной ограды обители, положив руку на длинный меч-кханду. В обители отрекшихся от мира подвижников есть что охранять. Припасов — как в крепости, готовой к осаде. Есть откуда взять: немало деревень подарено храму, немало рабов трудится на его полях. А в сокровищнице — золото, серебро, самоцветы, статуэтки тонкой работы из слоновой кости, бронзы, эбенового дерева… К тому же многие не любят шиваитов за их темные и жуткие обряды. Вишнуиты, буддисты, почитатели Сурьи, джайны — сколькие из них с удовольствием разнесли бы храм и обитель и при этом поживились бы «нечистыми» богатствами. Так что жизнь стражника ашрама хоть и сытна, но не так спокойна, как думают глупые рабы с полей.
Вот и сегодня. Посты проверены, но отоспаться можно будет только завтра днем. В храме снова всю ночь справляют какой-то долгий тайный обряд. Говорят, туда из-под земли приходят ракшасы и пожирают людей. Говорят, хотя никто сам не видел. И он также не видел. И криков в храме никогда не слышал. Да и какое ему, вишнушу, дело до всех этих шиваитских обрядов? Его ведь не принуждают участвовать в них. И вообще не принуждают к делам, недостойным кшатрия. Так что своей кармы он не ухудшит и снова родится кшатрием. А кормят здесь хорошо. И вино с храмовых виноградников не сравнишь с пойлом в иных городских корчмах, и с покладистыми девадаси развлекаться не мешают, если они не шакти каких-нибудь важных подвижников. Чего еще желать храмовому рабу, кроме свободы? Свободы, которую он сам проиграл в кости.
А ракшасы тут действительно есть. Такое уж место: кладбище, лес, могильные подземелья. Он и сам раза три видел ракшасов, когда они по ночам выходили из леса. А еще видел, как дергался, пытаясь слезть с кола, труп, в который вселился кровосос-ветала. И бхуты, неприкаянные души-оборотни, тут наверняка есть, и пишачи-людоеды. В лесу не раз находили обглоданные человеческие кости. Правда, здесь мог постараться и тигр-людоед. Словом, не больно веселое место. Вот и молятся усердно здешние крестьяне увешанному черепами Шиве, владыке нечисти. Не зря эта нечисть в самом ашраме никогда не показывается.
Раздумья Вишвамитры прервал шорох, мгновенно уловленный его чутким слухом воина. Со стены во двор почти бесшумно слез человек в широких штанах, с кинжалом за поясом. С головы свисала длинная прядь волос, завязанная узлом. За ним второй, следом — еще один. Пусть лезут: лучше поймать их всех во дворе, чем отпугнуть и отогнать в лес. Шестеро горцев-разбойников, два сака или тохара. Еще и женщины с ними, да еще брахман из служителей сакского Сурьи. Не похоже на обычных грабителей… Ничего, кто уцелеет, все расскажет. Вишвамитра пронзительно свистнул, созывая своих стражников, и одним движением выхватил из ножен кханду и кинжал. Тяжелый двуручный меч он легко держал одной рукой.