Воители трех миров
Шрифт:
Едва он успел это сделать, как дверь юрты со скрипом отворилась, и из нее шагнул старик с белыми волосами, пунцовым лицом и воспаленными "медно-красными" глазами. Судя по накинутому на согбенную спину пальтишке, подштанниках и обуви на босу ногу, он вышел во двор по нужде. Сделав свое дело, старикашка так же, не обращая внимания ни на сидевшего на столбе ястреба, ни на что другое, уплелся обратно в свое жилище. Но не успела захлопнуться дверь за равнодушным хозяином, как Хагыстайы услышал громкий шум, свист и клекот и тут же увидел падающую на него сверху огромную страшную птицу с распластанными на полнеба крыльями. От неожиданности и безысходности шаман обмер и сжался, но вдруг заметил в оперении правого крыла птицы небольшой просвет. Оттолкнувшись от столба, Хагыстайы устремился
— На Вилюе появился абаасы ойун Наача — невиданно кровожадный и свирепый, по всей Лене, до самой Олекмы пожрал шаманов. Говорят, у него морда красная от крови, а живот неимоверно раупт. Видно, и до нас с тобой скоро очередь дойдет, не уйти от этой беды. Но давай сразу догововоримся: как начнем с ним биться, я превращусь в волка и попытаюсь свалить его мать-зверя за загривок, а ты обращайся в медведя и хватай злодея за задние ноги. Может, и одолеем. А если я почувствую, что нам не совладать, то крикну тебе, чтобы спасался. Тогда сразу беги по тропе на небеса к Джюсэгэю и проси у него защиты. А что мне делать — я сама соображу...
На том они и порешили.
Наача не заставил себя долго ждать, и через несколько дней в виде огромного лося примчался на поединок. Как и договаривались брат с сестрой, удаганка волчицей вцепилась в его шею, а шаман медвежьими челюстями ухватил за сухожилье. Но могучий сохатый так замотал головой, что удаганка сразу же поняла — не удержаться. И она прокричала брату, чтобы он бежал. Превратившись в жеребца, шаман поскакал на небо по тропе Джюсэгэя, но по ней, на его беду, в это же время сверху спускался в образе медведя тунгусский шаман. Увидев его и испугавшись, жеребец отпрянул в сторону и тут же угодил в болото, "в котором и паук вязнет".
Шаманка же, превратившись в ястреба, взлетела на край облака. Сохатый, потерявший врагов, стал искать их взглядом и устремил его в небо. В это время шаманка-ястреб и лишила зрения злого духа, а вместе с ним и Наачу. Потом она попыталась совершить камлание, чтобы вызволить брата, но тот ответил ей, что это напрасно и из трясины ее голос "слышен не громче, чем комариное жужжание". Так он и погиб, но и ослепший Наача уже больше не смог приносить вреда другим шаманам.
Кстати, сюжет со знаменитой трясиной встречается в битвах ойунов не единожды, но отнюдь не всегда заканчивается так фатально. Иногда увязают в нем оба сражающихся и тогда вместе обращаются с мольбой к более сильному шаману. И небезуспешно. Как пишет И.А.Худяков, "знаменитая шаманка Таспарыйа помогала многим шаманам в таком бедственном положении и вытаскивала их из грязи".
Случалось, выручали удаганки шаманов и в других не менее трагических ситуациях. Как, например, в этом предании Борогонского улуса, записанном Г.В.Ксенофонтовым. Жил там когда-то "черный" шаман Елкен-Бырайы, который погубил многих ойунов. Для этого ему было достаточно просто худо подумать о ком-то из них — и тот мгновенно умирал. Ясное дело, что пока еще живые соседи-шаманы очень боялись и не слишком любили Елкена. И вот однажды, собравшись вместе, девять шаманов решили покончить с опасным соседом. Они объединили своих злых духов и натравили их на Елкена. Духи обернулись кто медведем, кто волком, кто быком или другим зверем и разом набросились на врага. Поняв, что одному ему со всеми не справиться, Елкен обратился в бегство — превратился в огромную птицу и помчался над Леной на север. Девять духов тоже приняли птичий облик и бросились за ним в погоню.
Летя над рекой, Елкен вдруг увидел огромный светящийся глаз величиной с полную луну. А дело было в том, что в тех местах жил известный тунгусский шаман с еще более страшной и великой дочерью-удаганкой по имени Сангар. Ее-то глаз и горел в темноте. Подлетев к удаганке, Елкен упал перед ней и стал слезно умолять защитить его или спрятать где-нибудь в ее владениях. Сангар согласилась и тут же "съела" всех духов-преследователей. А затем спросила, как же Елкен собирается рассчитываться с ней за помощь.
— Да я сделаю все, что ты ни пожелаешь! — воскликнул шаман в порыве благодарности.
— Тогда приготовь три раза по девять людей и столько же голов скота, — выставила свои условия удаганка. — Я бы сама хотела побывать в твоих краях и повидать их, но найдется ли у вас такое дерево, которое бы выдержало мою тяжесть, когда я на него сяду?
— Найдется. — обнадежил шаман. — У нас между двумя озерами есть высокий мыс, на котором растет огромное дерево, прозываемое в народе Почтенным Лиственем. Думаю, это дерево тебя выдержит. А когда же ты прибудешь?
— В красное полнолуние девятого месяца. (По якутскому календарю, на следующий день после январского полнолуния, когда месяц обычно показывался в виде огромного красного диска. Эта пора считалась урочным временем злых духов.)
К назначенному дню шаман приготовил три девятки людей (точнее — их душ, сами люди были уже загодя убиты его духами), а также положенное число скота излюбленной шаманами масти. И вот на небесах показалась огромная птица. Подлетев, она одним ударом ноги обломила верхнюю половину Лиственя и опустилась на обломок. Сангар быстро расправилась со "званым ужином" и осталась им очень довольна. Попрощавшись, она тяжело взлетела, но при этом, оттолкнувшись от Лиственя, вывернула его с корнем и ударила крыльями по земле, приведя ее в сотрясение. Пролетая над озером Бытыгычыма, удаганка случайно уронила в него свой игольник, висевший на груди. С той поры место, куда он упал, никогда не замерзает и лишь в самые сильные морозы покрывается тонкой корочкой льда...
Иногда шаманы, срываясь на бой с врагами, превращались в ураганы или смерчи и все крушили на своем пути. Заслышав об этом, соперники тоже принимали вид разбушевавшихся стихий. Там, где они сходились, природа веками хранит следы страшных сражений. ВАКондаков считает подобные места и сегодня опасными как в физическом, так и в астральном плане, поскольку там все разрушено и пропитано отрицательной энергией. Недаром, по его же словам, "белые" шаманы старались никогда не устраивать битвы поблизости от родных поселений, и та же Анна Павлова, почувствовав приближение врагов, тут же устремлялась им навстречу, выводя таким образом из-под удара земляков и близких.
Надо сказать, что кроме версии обязательной смерти шамана в результате его "съедания" каким-либо из соперников, одновременно бытуют и варианты естественного ухода из жизни. И это можно предположить хотя бы для тех шаманов, которые выигрывали все поединки с врагами.
Как утверждает Е.С.Сидоров, "к старости магическая сила (как и любая другая) убывает, но не исчезает. После естественной смерти шамана его дух-двойник (мать-зверь) остается возле его могилы на девять поколений, затем исчезает, уходит совсем, либо переходит к другому. За время этих девяти поколений шаман может вновь переродиться. Потому-то люди иногда слышат зов давно умершего шамана. Шаман, убитый другим шаманом ("съеденный"), не перерождается, умирает и его дух-двойник".