Воительница
Шрифт:
31.3
Столь милое общение с двумя серафима просто не могло благотворно сказаться на моём состоянии. Меня провели в выделенные покои, но я не обратила внимания на внутреннее оформление, а принялась мерить комнату шагами, размышляя… обо всём, что произошло и что не случилось. Голова просто кипела, мысли путались. И когда в дверь постучали, я даже чуть не материализовала меч.
Стук повторился. Похоже, слуга принёс мой ужин. Пришлось идти открывать, про себя лелея надежду на то, что вкусная еда развеет внутреннее напряжение. За дверью действительно оказалась девушка с подносом еды.
— Я тебя не приглашала, — буквально прорычала Кассиэлю, но он не проникся.
— Нам необходимо поговорить, Натали, ты это прекрасно понимаешь, — почти наставительно проговорил он.
— Нет, Касс, ты хочешь поговорить, а моё мнение, как всегда, не учитывается.
Желваки на его щеках дрогнули, взгляд похолодел, но покидать мои покои он не собирался.
— Накрой на стол, — приказал он бледной служанке. — Мы поговорим, — припечатал, заглянув в мои глаза.
Раскомандовался, — фыркнула Лилит. — Или может вспомнить старенькое? С ним же было… у-у-ух…
— Нет! — я даже сама не поняла, что ответила вслух.
Бедная служанка чуть не выронила поднос. И так тряслась из-за того, что оскорбила кано центуриона, позволив войти постороннему, но она и не могла противостоять серафиму. А вот Кассиэль вопросительно вздёрнул бровь в ответ на моё восклицание.
— Она предлагает варианты твоего умерщвления. Вспомнила один мой нелюбимый способ, — криво улыбнулась я, на что он только неоднозначно хмыкнул, явно мне не поверив.
Девушка же спешно разложила блюда на столе и унеслась прочь, даже не испросив разрешения. Кажется, Кассиэль велел ей уйти, как только необходимость в ней пропадёт. И вот я осталась наедине со своим бывшим мужем. И впервые позволила себе взглянуть на него оценивающе. Естественно, бессмертный не изменился, разве что укоротил длину волос, что придавало его облику непривычную строгость. Прошлая причёска больше подходила его образу художника, который мне удалось лицезреть. А таким я не могла представить его у холста с кисточкой в руках. Хотя, возможно, всё дело в глазах. В них кипела энергия, смешиваясь в опасный коктейль со злостью, бешенством и… нежностью.
— Я правда не хочу разговаривать, Кассиэль. Нам нечего обсуждать, — произнесла опустошённо.
Не желала выяснять отношения, бросаться обвинениями и ловить упрёки. Атайя сослужила свою службу, я не могла по-настоящему возненавидеть Кассиэля, нам обоим было это известно. Только и любви не случилось, по крайней мере, настоящей.
— У нас всегда были темы для разговора. И когда я был твоим пленником, и когда мы поменялись ролями.
— Хочешь обсудить погоду? Или предстоящий ритуал? — язвительно предположила я.
— Хочу узнать, что произошло в тот день. Услышать, как проходила твоя жизнь. Ты… кано центуриона. Это невероятно, Натали.
Дрожь прошила тело, так давно никто не обращался ко мне по имени, а сегодня я слышала его даже слишком часто.
— Проще простого, главное, вовремя фасовать трупы и не попадаться, — фыркнула я, присаживаясь в кресло.
Есть хотелось нереально. А потом понежиться в горячей ванной и поспать. Уверена, завтра мысли улягутся,
— Расскажешь? — он занял место напротив меня.
— Если пообещаешь, что потом уйдёшь.
— Завершу наш разговор и попрощаюсь на этот вечер, — произнёс он после некоторых раздумий. — Обещаю.
— Имей в виду, что твои монологи за разговор не считаются.
— Ты всё такая же, — чересчур тепло для моего самообладания улыбнулся он. — Я надеялся… В глубине души всегда надеялся, что ты не погибла, а сбежала. Даже пытался искать твои следы. Не нашёл, но продолжал надеяться. И оказался прав. Ты не могла умереть.
— Поверь мне, за это время я пыталась умереть сотни раз.
— Я имел в виду охоту. Именно так, от когтей криптофога не могла.
— Ты оказался прав, я жива, так хотела от тебя сбежать, что сговорилась с твоей бывшей, инсценировала свою смерть и избавилась от всех свидетелей. Думаю, мои поступки говорят красноречивее слов, насколько сильно было моё желание уйти. Так к чему разговоры?
На лицо Кассиэля набежали тени, на мгновение делая его невероятно уязвимым, грустным, но серафимы умели носить маски, он снова принял невозмутимый вид.
— Мы были женаты, Натали. Проводили дни и ночи вместе. Ты знала о моём отношении.
— И заставила тебя страдать. Ты что, мазохист? Или уже отболело и просто любопытно?
— Говорю же, такая же, — на твёрдых губах Кассиэля появилась горькая усмешка. — Я просто хочу поговорить. Это немного.
Но разговоры с ним и послужили началом всей этой истории…
— Хорошо, — сосредоточив взгляд на еде, я приступила к рассказу.
Кассиэль всегда был красноречив и обаятелен, когда ему это было нужно, вот и сейчас он легко сглаживал острые моменты, пресекал возможность уколов, придавал сложностям флёр простоты. К завершению ужина мы оба расслабились и общались практически как старые знакомые, точнее, как бывшие возлюбленные, если расставание прошло спокойно. У нас не прошло, но нам удалось забыться и достаточно долго притворяться.
— Форма легиона тебе идёт, — отметил он с улыбкой, мельком скользнув взглядом по лежащей на столе маске.
— Гефестиан рассказывал мне о легионе, стало интересно, — пожала я плечами. — Как он, кстати? Ведь были прорывы.
— Жив, — сухо ответил Кассиэль, резко перестав улыбаться.
Вспомнилось его предупреждение.
— Это хорошо. А как Бессон. Надеюсь, ты не заездил моего мальчика.
— Он тоже жив. Чувствует себя прекрасно. И скучает по тебе, Натали.
— Бессмысленный приём, Касс, — скривилась я, поднимаясь из-за стола.
Он тоже приподнялся, положил свою ладонь поверх моей, пытливо заглядывая в мои глаза.
— Вернись ко мне, Натали. Обещаю, всё будет иначе. Хочешь, возглавишь центурион, сама соберёшь состав. Нам же было хорошо вместе, помнишь?
Было, временами, когда я забывалась, позволяя атайи влиять на разум и мои настроения, или когда Кассиэль опустошал мой резерв. Если и случилось что-то настоящее, этого не узнать. Каждый момент будет подвержен сомнению.
— Было хорошо, потому что ты надел на меня атайю, — резко выдернув руку, я отступила.