Вокруг Петербурга. Заметки наблюдателя
Шрифт:
26 ноября 1890 года Алексей Андреевич Максимов с семейством по указу Правительственного сената был возведен в потомственное почетное гражданство. Когда в 1901 году Алексей Андреевич принял решение баллотироваться на должность головы города Севастополь, он имел устойчивую репутацию щедрого благотворителя и строителя храмов. Работая в должности городского головы, он всегда принимал решения, способствовавшие улучшению жизни, в первую очередь, малоимущей части горожан.
Алексей Андреевич не оставался в стороне от общественной жизни, по всей видимости, ощущал необходимость перемен в стране. Во время революционного противостояния севастопольцев в октябре 1903 года Алексей Андреевич полностью разделял позицию горожан, возмущенных
Во время восстания на крейсере «Очаков» в 1905 году он сочувствовал мятежникам и после подавления бунта дал возможность скрыться на своей даче нескольким морякам. Если добавить к этому крестьянское происхождение городского головы, участие его взрослых детей в революционной деятельности, явное «благоволение» к малоимущим, то ясно, почему начали появляться анонимки и доносы в его адрес.
В 1908 году Максимова временно отстранили от своих обязанностей. Он пытался попасть на прием к Николаю II, чтобы прояснить сложившуюся ситуацию, но получил отказ. Сложившаяся ситуация негативно отражается на его здоровье. В августе 1908 года он умирает от инсульта. Как отмечалось в газетах, «более торжественных похорон Севастополь давно не видел. Все то уважение и почет, которым пользовался почивший среди широких кругов городского населения, сказались, когда севастопольцам пришлось отдать Алексею Андреевичу свой последний долг».
Выше уже говорилось о судьбе детей Алексея Андреевича. С приходом большевиков в 1920 году Апполинарию Алексеевну, естественно, выселяют из собственного дома, оставшиеся деньги и драгоценности, как и дачу тоже конфискуют. Она остается в нищете. Со временем ей удается собрать деньги, достаточные для того, чтобы доехать до деревни Наволок – родины мужа. Оттуда она переезжает в Ленинград и до 1935 года живет вместе в семье племянницы – Марии Александровны Владимировой (урожд. Максимовой). Умереть ей будет суждено в Москве «на руках» любимой дочери Марины – жены известного театрального критика Павла Сергеевича Сухотина…
А.А. Максимов, один из организаторов рыбоводческого завода в селе Большой Наволок
И еще одна печальная страница: после установления в конце 1920 года советской власти в Крыму территория Максимовой дачи служит одним из мест массовых расстрелов белогвардейцев и вообще политически неблагонадежных жителей Севастополя. Именно здесь вместе с группой офицеров расстреляли второго сына Алексея Андреевича Максимова – Николая…
Севастопольский городской голова Алексей Андреевич Максимов приходился родным братом моему родному прадеду – Александру Андреевичу Максимову. Выше уже упоминалось о том, что он занимался разведением и продажей форели, сделав это занятие основным источником дохода своего семейства.
В Наволоке он с женою Акилиной Федоровной прожил всю жизнь. Здесь родились их дети: моя будущая бабушка Мария Александровна и ее братья – Георгий, Николай и Иван Александровичи.
Бабушка рассказывала мне, что ее семья еще с дореволюционных времен жила в старинном барском доме. На мой вопрос о том, на каком основании они там жили, я не получила в свое время вразумительного ответа. Бабушка сказала мне лишь то, что и дом с садом, и парк были в полном распоряжении семьи Максимовых благодаря доброте одинокого, бездетного человека, относящегося к семье моей бабушки как к своей собственной семье.
Бывший
Тогда меня такой ответ полностью устроил, и я с интересом продолжала слушать воспоминания вдруг разговорившейся бабушки о том, что Максимовы жили в барском доме на широкую ногу, ни в чем себе не отказывали. Постоянно принимали многочисленных странников – православных паломников, которые «столовались» у них. И всегда стол накрывался не менее чем на полтора десятка человек.
В полном распоряжении Максимовых был приусадебный парк. За барским домом, в сторону Череменецкого озера, росло большое количество кустов смородины и крыжовника. Для сбора урожая нанимали жителей деревни, а для ухода за парком – садовника. Он регулярно высаживал в парке кедры, но они приживались ненадолго. Перед домом всегда был разбит красивый цветник…
Рыбоводный пруд в селе Наволок. Фото 1990-х годов
Рыбоводный завод Максимовых в селе Большой Наволок был известен на всю губернию. На Лужскую сельско хозяйственную, заводско-промышленную и кустарную выставку, состоявшуюся в августе 1910 года, завод представил коллекцию заспиртованной форели и аппараты рыбоводства.
За хозяйством тщательно следили. Через село протекает ручей, в котором с помощью запруд устроили искусственные водоемы. Воду регулярно спускали в Череменецкое озеро, дно чистили, цветения воды не допускали. Кормили форель особым кормом. Чтобы рыба приплыла на кормежку, стучали по опущенному в воду куску металла.
Из бабушкиных рассказов мне запомнилось то, что комбикорм состоял из большого числа компонентов. Иногда в него добавляли мелкопромолотую шкуру лошади, закупленную у Карла Яковлевича Паля. Когда мы с бабушкой в 1971 году были в Большом Наволоке, она очень сожалела, что вода в прудах цветет, а колхоз не использует эти водоемы для разведения рыбы. Ведь плотины оставались в рабочем состоянии и колхоз мог бы иметь неплохой доход…
Кстати, по воспоминаниям местных жителей, к семье мануфактур-советника Карла Яковлевича Паля все жители села Большой Наволок относились с большим теплом и уважением, ведь они на православные праздники, особенно на Рождество, одаривали деревенскую ребятню подарками. Наряжали большую елку, приглашали на праздник всех детишек из окрестных деревень. Своих детей в их семье не было. Память о последнем владельце Карле Пале по сей день хранит посаженная им липовая аллея, соединившая все приобретенные им здесь имения – Репьи, Средний, Малый и Большой Наволоки… За последние сто лет деревья сильно разрослись и представляют собой длинный, тенистый и очень живописный «туннель».
После революции семейное рыбоводное предприятие продолжил один из братьев Марии Александровны, Георгий, – в семье его звали Жоржем. Он в начале 1920-х годов стал в Наволоке директором Второго всероссийского рыбоводного завода. Однако продолжалось это недолго: его арестовали и сослали в Новгородскую губернию, где он скончался в 1924 году.
Вечером, накануне ареста, добрые люди успели предупредить Максимовых, и Георгий успел пристроить своего десятилетнего сына Александра в семью очень интеллигентных и образованных людей – Гусевых, живших тогда в селе Наволок (впоследствии они уехали в Ригу). Живя в приемной семье, он окончил семь классов, затем мореходный техникум, а потом, в 1930-х годах, продолжил дело отца – занимался искусственным разведением рыбы. Происходило это в Островках на Неве, за Ивановскими порогами.