Вокруг Света 1993 №02
Шрифт:
Наконец выбрались на поляну и с облегчением увидели на другом ее конце одинокую хижину.
— Тут и заночуем. Не правда ли, Пири?
— Да, бвана,— усиленно закивал он головой,— Где-то поблизости должна быть деревня.
Африканцы тут же принялись строить свои однобокие шалаши, полагая, что стеснят нас, если останутся с нами под одной крышей.
Мы с Аликом в поисках входа обошли хижину кругом, отодвинули какое-то деревянное чудище — нечто среднее между крокодилом и львом, но никакого отверстия не обнаружили.
...Мы укладывали наши мягкие пожитки на твердые камышовые циновки, когда снаружи встревоженным голосом нас позвал Мусука.
Выбравшись из жилища, мы увидели, что все шестеро африканцев, бросив недостроенные шалаши, жмутся к хижине и с тревогой глядят в сторону леса. Там, в шагах тридцати от нас, в зарослях, мы рассмотрели чернокожие фигуры, потрясавшие копьями. Воинственные возгласы незнакомцев не оставляли сомнения в их враждебности. Впрочем, заметив двух белых, они поутихли: гневное возбуждение сменилось любопытством.
— В чем дело,— спросил я Мусуку, — вы спрашивали, чего они хотят?
— Они налетели со всех сторон и стали кричать, что убьют нас...
Пока мы тихонько переговаривались, наши противники вновь подняли копья, выкрикивая угрозы в наш адрес. Их было не менее двух десятков. Единственное оружие — мое ружье — осталось в хижине...
В этот критический момент молодцом показал себя Алик. Он спокойно вышел вперед, потер себе лоб и плечи, протянул руки — ладонями вверх — навстречу скрывавшимся в лесу людям:
— Мы пришли к вам с миром!— Это сказано было спокойно, с достоинством.
Незнакомцы, видимо, удивившись белому, говорившему на понятном им языке, молчали. Потом один из них сделал шаг вперед:
— Кто ваш вождь?
Алик повернулся ко мне:
— Они спрашивают вождя. Поприветствуйте их.
Я, как подобает важному лицу, не торопясь выступил вперед, похлопал в ладоши и торжественно провозгласил по-русски:
— Приветствуем вас и желаем вам мира, друзья!
Мои слова внимательно выслушали. Алик перевел.
— Кто вы, почему заняли хижину без нашего разрешения? — последовал вопрос.
Вот в чем дело. Оказывается, мы вступили в расположение деревни, не заметив этого. Я объяснил, что если мы нарушили их покой, то сделали это не умышленно и просим извинить нас, чужеземцев.
Предводитель воинов был явно польщен тем, что белые люди, прибывшие издалека, разговаривают с ним с таким почтением.
— Вот он,— парламентер показал в сторону отодвинутого нами чудища возле хижины,— он все видит и все сообщает.
Человек, разумеется, хитрил. Кто-то из жителей заметил нас и оповестил деревню.
— Ну тогда он, конечно, сообщил и о том, что мы не питаем к вам вражды, что мы хотели только переночевать,
— Да,— с достоинством произнес африканец,— нам известно об этом.
Он похлопал руками в знак одобрения и продолжал:
— Вы находитесь на территории вождя Нимоаны, дочери великого Катемы... Я — ее муж, меня зовут Чикампа.
Вождем, оказывается, тут была женщина!
Я, в свою очередь, тоже представился и попросил разрешения остаться переночевать.
Чикампа от имени жены пригласил нас располагаться на ночлег и добавил, что утром Нимоана будет ждать нас.
Нагая королева
Утром пришел гонец, который привел нас к центру деревни, где обычно и располагается кготла.
Нас ждали. Под огромным баньяном на небольшом возвышении, покрытом звериными шкурами, восседала предводительница деревни — Нимоана. Мы, естественно, с любопытством ожидали встречи с женщиной-вождем, но представшая нашим глазам картина все-таки удивила нас.
Эта небольшая женщина, лет тридцати, была, несомненно, хороша собой: утолщенный нос и полные губы ничуть не портили ее лица, глаза смотрели на нас с некоторым вызовом. Она была хорошо сложена и... абсолютно нага. Если не считать, конечно, крохотного — величиною с ладонь — лоскута материи на бедрах.
Сам по себе ее «наряд» был весьма обычным в тех краях. Многие женщины и мужчины балунда ходят, почти не прикрывая наготы: обильно смазанная жиром кожа хорошо предохраняет от жары и прохлады и вполне заменяет одежду. Однако в тот миг мы менее всего ожидали увидеть в роли вождя обнаженную женщину.
Но какое ей было дело до того, чего мы ожидали. Эта женщина-королева имела собственное представление о красоте. Нимоана царственным жестом велела нам вместе с нашими людьми располагаться в тени второго баньяна, находившегося метрах в двадцати от нее.
Итак, напротив нас через свободную площадку на возвышении, как на троне, сидела женщина-вождь, рядом с ней — ее муж Чикампа и старейшины, а позади — в некотором отдалении — остальное мужское и женское население деревни. Часть женщин была одета в свои лучшие платья — из красной или синей хлопчатобумажной ткани, часть — в основном молодежь — предпочитала оставаться обнаженной.
Нимоана взмахнула рукой, из-за ближайшей хижины выбежала группа вооруженных копьями мужчин, с крупными кольцами, гремевшими у них на шеях, запястьях и лодыжках. Начался воинственный танец. Издавая боевой клич, воины потрясали копьями, делали ими выпады вперед и в стороны, усердно топали ногами, поднимая тучи пыли.
Совершая прыжки то вправо, то влево, они постепенно приблизились и оказались в центре площадки между нами и вождем. Когда танцоры начали производить угрожающие движения, целясь копьями в нашу сторону, сидевшие рядом африканцы баротсе дрогнули. Мне показалось, что они готовы дать деру.