Вокруг Света 1996 №09

Журнал «Вокруг Света»

Дело в том, что в основе плана многих тибетских монастырей и даже отдельных храмов лежит принцип мандалы. Мандала — это символический чертеж устройства мира. Взаиморасположение храмов, кумирен, келий символизирует неразрывность центральной единой сущности с порожденной ею (путем эманации, то есть излияния, исторжения) множественностью. По образу мандалы, этой священной в ламаизме схемы, располагают иногда и дома в жилом квартале, и комнаты в храмовом здании. Именно так расположены и бункеры в «Вольфшанце». Они даже обращены на север, точно так же, как алтари тибетских дуганов. Кстати, простейшая из мандал — свастика, столь популярная среди нацистов.

Как известно, Гитлер не чурался оккультных наук. И предложение

Гиммлера прикрыть ставку, кроме обычных охранных средств, мантией тибетской магии, наверняка было им принято. Фюрер панически боялся укусов ос и ударов с воздуха. Когда 20 июля в бараке для совещаний взорвалась мина Штауффенберга, первое, что пришло ему в голову — одиночный русский штурмовик сбросил авиабомбу.

С самого начала тибетской акции Гитлера уверяли, что «Вольфшанце» недосягаемо для авиации, так как расположено в трансформированном пространстве, то есть приподнято над землей до уровня высокогорного монастыря «Хранимого небом», и все вражеские самолеты пролетают не над бункерами, а под ними. Как бы там ни было, но за всю войну на «Волчье логово» не упала ни одна бомба. Это такой же непреложный факт, как и то, что ни одна из военных разведок союзных армий — ни американская, ни советская, ни английская — так и не смогли установить местоположение главной штаб-квартиры фюрера.

Немцы взорвали свои бункеры сами. В январе 1945 года сюда пришел саперный батальон, и в опустевших укрытиях загремели взрывы... Но даже мощные тротиловые заряды не смогли сокрушить до конца железобетонные монолиты.

Одна из стен бункера Гитлера застыла в вечном падении. Туристы подпирают ее хворостинами. Это стало почти ритуалом, и он полон, на мой взгляд, глубокого смысла. Как бы ни рушились стены империй, дворцов, бункеров, — нам, чтобы не быть погребенными под их обломками, необходимо отражать их гибельное падение всем вместе. Не зря же на Тибете говорят: «Стены рушащегося дворца одним бревном не подопрешь».

Николай Черкашин Фото автора

Великан из замка Хохостервиц

Помните — из детства? — рыцарские доспехи в Историческом музее, и вы пытаетесь представить в них себя. Но — малы железные латы! Малы даже для 16-летнего подростка века двадцатого. Значит, мелковаты были наши предки, раз носили железную кольчугу 44 размера и кирасу 54-го?

Так считалось... Да так, впрочем, и было. За последние четыре-пять веков человечество значительно прибавило в росте. И тем более странными, даже поразительными, выглядели доспехи в старом замке Хохостервиц, затерявшемся в далекой альпийской стране Каринтии, которую не на всех картах Европы сыщешь...

Великаны интересовали меня с тех самых давних пор, как я прочитал гомеровскую «Одиссею», и никак не мог понять, к какому классу или отряду относится коварный одноглазый циклоп. Любое живое существо, так я считал, должно быть классифицировано. Но циклоп никак не хотел «систематизироваться», а гигантов в списках видов у Линнея, Ламарка и Брема, кроме слонов и китов, не значилось. И тогда я смело отнес циклопа к... птицам Рух, феям, оборотням и виям, навсегда вычеркнув из списков настоящих животных и людей.

Но я поторопился! Однако обо всем по порядку.

Обычно говорят: «В дебрях Борнео». Или Амазонии. А вот сказать: «В дебрях Европы» ни у кого язык не повернется. По такие дебри есть. Это Австрийские Альпы, долина реки Гурк, Каринтия, крайний юг Австрии. Воздух

здесь чист и осязаем, люди приветливы, и речь их непонятна даже тому, кто знает немецкий, а кухня сытна и красного вина много. Моя цель — замок Хохостервиц, где на самой вершине горы, в музее, хранится то, к чему я так стремлюсь.

Природа создала из известняка эту гору и вознесла на двести метров над долиной. С горы видно пол-Австрии, а уж герцогство Сент-Вейтское, когда-то самое могущественное в Южной Австрии, видно полностью. Хохостервиц — самая красивая гора, потому что она одно целое с древним замком, у ворот которого я стою и размышляю: подниматься ли на вершину к замку на комфортабельном стульчике-лифте или идти пешком — это займет часа два. Выбираю второе.

В древних хрониках писали не «Остервиц», а «Астарвицца» — на итальянский манер. Италия действительно близко, и жители в некоторых горных забытых селениях до сих пор говорят на «ладениге» — причудливой смеси немецкого и итальянского. Сейчас, бродя по закоулкам крепости, трудно представить себе, какие тут бурлили страсти. Кельтские походы. Римское завоевание. Великое переселение народов. Турецкое владычество... Ни одна волна захватчиков и мигрантов не миновала сих благословенных мест. И лишь в раннем средневековье здесь воцарился покой с приходом знатных семейств пфальцграфа Шпанхаймского и Баварского. В этих стенах пел и читал стихи знаменитый миннезингер Вальтер фон дер Фогельвайде!

Подъем на вершину не легок. То и дело дорогу преграждают подъемные мосты. Стены отвесно обрываются и становится ясно — подняться без этих мостов здесь было просто невозможно. А ведь брали же крепость! С пиками, арбалетами и аркебузами. Ближе к вершине число закоулков увеличивается: враг, если и добрался до верха, не должен был найти верную дорогу к резиденции пфальцграфа, арсеналу и жилым постройкам; пока воины-захватчики плутали, защитники собирались с силами.

Я сделал последний рывок и — вот он, верхний двор с музеем. Скорее в заветную залу! Бронзовый алтарь, гобелены, оружие... Вот он!

В дальнем углу залы, оперевшись на тяжеленный меч, стоял он — тот, к кому я так долго добирался. Капитан местных стражников в доспехах XVI века. Обычная одежда, простое вооружение... Но рост! Он минимум на две головы превосходил своих воинов, стоявших рядом. Великан из замка Хохостервиц. Я вежливо потрогал меч и деревянную руку. Осторожно, с опаской, дотронулся до лица. Рыцарь стоял как живой. Казалось, вот-вот он сделает шаг вперед и скомандует своим солдатам взять пики на изготовку. Капитан сверлил меня взглядом, вопрошая: «Что тебе надо, зачем ты перелез через запретный канат на территорию нашего, шестнадцатого, века?»

— Затем, уважаемый капитан рыцарей, что очень хотел доказать себе и другим, что великаны на земле жили, и твой рост — два метра шестьдесят сантиметров — еще далеко не предел возможностей человеческого организма. Тебе ведь было нелегко жить, капитан. Твое сердце с трудом справлялось с огромной нагрузкой — обслуживать такое тело, то и дело подниматься в гору, воевать, таскать тяжелые доспехи и меч. Ты рано погиб в бою, капитан, и это спасло тебя от болезней и болей. Ты наверняка не интересовался себе подобными людьми, да и не знал таких, наверное, ведь вы все жили в этой долине затворниками и заботились только о том, чтобы отразить очередное нападение турок. А ведь Европа славилась своими великанами! Правда, с ними связано одно заблуждение. Еще два века назад, было, казалось, много доказательств, что в мире когда-то жили гиганты. В различных частях света находили огромные кости, они не принадлежали ни одному из известных тогда науке существ, поэтому люди считали, что это — кости гигантов.