Вокруг света за 280$. Интернет-бестселлер теперь на книжных полках
Шрифт:
После окончания службы имам провел нас в офис. Там обнаружился чайник. Это сразу напомнило мне, что вся история началась с банальной просьбы о кипятке. Абдулла, увидев, что мы съели все привезенные им яйца (свое отвращение от такой пищи мы успешно скрывали), привез нам еще штук пятьдесят. Такого количества яиц я не ел ни разу в своей жизни. И надеюсь, не придется и впредь. Зато теперь, стоит мне увидеть вареное яйцо, как сразу же вспоминается мечеть в Кертехе.
У тайских буддистов
Из Кота-Бару свернули на запад. Мы ехали по самым
Как мы и ожидали, получить там ночлег было проще простого: нам сразу же выделили комнатку в маленьком деревянном домике.
Вероятно, нет в мире другого духовенства, которое пользовалось бы таким почетом и уважением, как буддистское. Все прихожане, в том числе и члены королевской семьи, должны становиться перед монахами на колени и три раза кланяться. Даже сами боги, если они хотят улучшить свою карму, должны поклоняться монахам. Ни один мирянин не может стоять в присутствии монаха или сидеть со ступнями, направленными в его сторону. На публичных церемониях монахи обычно сидят на специальных платформах. Если же это невозможно, то хотя бы на специальных циновках, которые символизируют его высокий ранг.
Считается, что особенно святые монахи, победившие желания и тем самым достигшие освобождения, обладают некими магическими силами. Именно поэтому их уважают. А уважение неизменно выражается в подарках и подношениях. Получается парадоксальная ситуация: чем «святее» монах становится, чем больше отвергает мир и земные удовольствия, тем больше получает. Именно поэтому самые аскетичные монахи живут в наиболее комфортных условиях: пользуются антикварной мебелью, едят дорогую пищу, разъезжают в роскошных лимузинах. Особым «шиком» считается дарить монахам те вещи, которыми они никак не могут воспользоваться. Например, в монастыре, настоятель которого, известный своим аскетизмом и святостью, недавно ослеп, под специальным навесом стоит шикарный лимузин, который подарила ему богатая набожная прихожанка.
Продолжая поездку по северу Малайзии, мы обнаружили еще несколько тайских буддистских монастырей. В одном попали на торжественное открытие нового храма, в другом – на церемонию посвящения в монахи мальчиков-подростков. А на ночь зашли в Ват Тхай-Чареон в Бегиа. Там нас поселили в недостроенном здании монастырской школы. Но поспать спокойно не дали. Один из живущих при храме «гражданских» оказался фанатичным поклонником Карла Маркса. До поздней ночи он убеждал нас в преимуществах коммунизма и рассуждал о неизбежности мировой революции.
Первая ночь в сикхском храме
В Куала-Кангсаре находится самая красивая мечеть Малайзии – мечеть Убудия. Я уже сотни раз на многочисленных открытках видел ее сверкающие золотом купола. В действительности же мечеть оказалась не такой яркой и чистенькой, как на картинках: штукатурка облупилась и потрескалась, минареты поблекли. А как там внутри, неизвестно. Над входом висит табличка: «Немусульманам вход строго запрещен».
В мечети Капитан Клинг в Джорджтауне нам подарили ворох рекламных брошюрок об исламе на английском языке. Из них я узнал и историю возникновения этой мировой религии, и отношение правоверных к женщинам (в специальной брошюре основательно доказывалось, что оно значительно более прогрессивное, чем у племен аравийских кочевников V века нашей эры), и их миролюбие. Только одно мне осталось неясным: почему в одни мечети «неверным» входить можно, а в другие нельзя. Поэтому каждый раз, приближаясь к мечети, я чувствовал себя как на минном поле: вдруг была запрещающая табличка, которую мы не заметили, и теперь на нас в любой момент может обрушиться праведный гнев.
Именно поэтому в Куала-Кангсаре мы не стали проситься на ночлег в одну из многочисленных мечетей, а пошли через весь город в поисках христианской церкви.
На группу бредущих в темноте иностранцев обратил внимание проезжавший мимо на мотоцикле темнокожий пожилой индиец в чалме.
– Вам помочь?
– Мы ищем место переночевать.
– Отель?
– У нас нет денег.
– Можете пойти на вокзал. Он открыт всю ночь.
– Спасибо за совет. Но лучше бы вы помогли найти нам церковь.
– Недалеко отсюда есть католический храм. Но время уже позднее, я не уверен, что сейчас вы там кого-нибудь найдете.
– Это в протестантской церкви людей найти сложно, а католики почти каждый вечер собираются – или на мессу, или просто пообщаться, – поделился я с ним своими наблюдениями.
Но индиец продолжал сомневаться.
– Давайте сделаем так. Вы продолжайте идти по этой улице прямо, никуда не сворачивая, а я съезжу, узнаю, есть ли там кто-нибудь, – и он умчался.
Через десять минут индиец вернулся.
– Вы были правы. Действительно, храм открыт. Найти его очень просто: пройдете еще пару кварталов, потом сверните направо, увидите госпиталь, за ним нужно будет повернуть налево, а там уже рукой подать.
Мы были уже на подходе к храму, когда я краем глаза заметил сикхский храм: здание стоит в глубине окруженного высоким забором участка, но развевающийся на высоком флагштоке желтый флаг виден издалека. Интересно, а там принимают паломников на ночь?
В абсолютно пустом храме сидел бородач и вслух читал сикхскую священную книгу «Ади Грантх». Он отвлекся от своего занятия, чтобы спросить, что мне от него нужно. Я тут же изложил свою просьбу.
– Подождите десять минут, я закончу чтение.
– Подождем, – согласился я.
– Он не сказал нам ни да, ни нет. Если через десять минут выяснится, что у сикхов остаться на ночь нельзя, то и в католическую церковь мы уже опоздаем, – стала волноваться Татьяна Александровна.
– На вокзал пойдем ночевать, – обрадовался Володя Иванов, во время своих одиночных странствий он большую часть ночей проводил на вокзалах.
Пока мы спорили, что предпринять, бородач успел дочитать до конца главы, где можно было сделать перерыв (сикхи к чтению своей Книги относятся с пиететом – во время праздников ее читают несколько суток подряд без остановки, сменяя друг друга). В сопровождении чтеца мы вышли из храма и пошли в глубь темного двора. Там обнаружился длинный, похожий на казарму или барак, дом, как и все здесь, выкрашенный в желтый цвет. Оттуда вышли два молодых сикха.