Вокруг света за 80... свиданий
Шрифт:
Было забавно слышать, сколько фраз и выражений из обоих языков супруги успели перенять друг от друга. Английский (шотландский) Гектора был пересыпан диалектом мандарин. Английский Анг был превосходным и тем более аутентичным, что она употребляла много сленга. Малышка простудилась и с трудом дышала. Гектор помчался к фармацевту и принес капли.
— Думаю, Грейс не дышит носом из-за козявок, — торжественно объявил он.
— Точно, — обрадовалась Анг, заглядывая в носик дочки. — Я тоже вижу козявки.
Любимое слово Анг — «хитрый», в том смысле, что предмет разговора считался ненадежным или подозревался во всех грехах. Она произносила его
Неожиданно меня пронзила тоска по Гарри. Ведь и мы перенимали друг от друга сленговые выражения наших стран, и я любила слушать его американский выговор с растянутыми гласными.
Пообещав завтра встретиться, я убедила Гека, что прекрасно сумею обойтись без него, а ему следует остаться с Анг. Я же буду абсолютно счастлива, бродя по городу остаток дня.
Я легко нашла дорогу к станции, что было весьма кстати, поскольку никто из окружающих не говорил по-английски, и попроси я показать направление, вряд ли добилась бы вразумительного ответа. Это был обычный район, где жили китайцы, а не излюбленное туристами местечко. Вокруг не было ни одного европейца, и все открыто глазели на меня. В Японии, правда, творилось то же самое, особенно еще и потому, что я высокая. Время от времени кто-нибудь подходил и касался моего лица или руки, словно желая убедиться, что у меня такая же кожа, как у остальных. В этом жесте не было ничего пугающего или неприязненного. По-видимому, иностранцы здесь редкость, и жителей разбирало любопытство. Впрочем, как и меня.
Я заглядывала в магазины и на продуктовые рынки, задумчиво побродила по площади Тяньаньмэнь, рассматривая красочных воздушных змеев, цветными облаками реющих перед мавзолеем Мао, побродила по подземному городу, который добровольцы, опасаясь вторжения Советского Союза, выстроили под Пекином в шестидесятых годах XX века.
Было темно, когда я шагала по холодной пыльной дорожке от станции метро к квартире Гектора. Уличные торговцы продавали картофель и яблоки — они лежали гигантскими грудами на мешковине по обочинам неровных тротуаров. Посреди тротуара за швейной машинкой сидела женщина. Стопка одежды, требующая починки и переделки, аккуратно сложенная в пластиковый пакет, лежала у ее ног.
В дверях музыкального магазина торчал владелец, погруженный в американскую программу аэробики, которую передавали по телевизору. Наблюдая, как модно подстриженные, сильно загримированные, легко одетые калифорнийки выполняют упражнения и подпрыгивают под музыку, он тоже подскакивал и вертелся вместе с ними. Поглощенный своим занятием, он резко брыкнул ногой, и тапочка, сорвавшись, улетела на дорогу, где и погибла под потоком велосипедов. Пусть его тело оставалось в Пекине, но горячее сердце было там, на Беверли-Хиллз.
Я то и дело натыкалась на бесчисленные лотки с компакт-дисками и DVD, расположившиеся по обочинам дороги, и рылась в пиратских копиях фильмов, еще не показанных на экране. Бродя между стойками, я краем уха прислушивалась к старушке, что-то говорящей молодому человеку, по-видимому, внуку, который деловито вынимал кассеты из картонных ящиков и расставлял на полках.
Тональность их беседы резко менялась, тембр хаотически повышался и понижался, как при игре на японской лютне. Я часто замечала, как певучие звуки некоторых азиатских наречий делали вполне обычную беседу похожей на спор, и подумала, что сейчас происходит то же самое, когда раздался ужасный грохот. К моему изумлению, старушка вылетела из-за прилавка, размахивая над головой длинной палкой, как самурайским мечом. С кирпично-красным от гнева лицом, что-то крича и продолжая орудовать палкой, она стала гонять внука по лавке. На беду, тот оказался слишком резвым. Пока бабка и внук, рассерженно вопя, носились по крошечному магазинчику, палка угрожающе свистела над ухом молодого человека, но, как правило, врезалась в стопки дисков, разлетающихся с полок на пол. Многие закатывались под коробки и картонные изображения Джеки Чана в полный рост. Не считая меня, в лавке находились еще трое покупателей, и все застыли, не веря собственным глазам. Но когда летающий DVD больно ударил одного из китайцев по шее, мы, обменявшись быстрыми взглядами и безмолвно согласившись, что никакой DVD, пусть даже самый дешевый, не стоит таких испытаний, ринулись к дверям и благополучно очутились на улице. Я бодро зашагала прочь не оглядываясь. Вопли людей и звон бьющихся дисков разносились по всей округе.
К счастью, оказалось, что и мобильник, и электронная почта действуют в Китае, поэтому я на ходу позвонила Гарри и рассказала о том, чему стала свидетелем.
— Что за шум? — проорал Гарри уже через несколько секунд разговора.
— Это Китай! — прокричала я в ответ, перекрывая вой дрелей, визг пил и вопли строителей.
Мы проговорили всю дорогу до квартиры Гека, а потом, опасаясь получить гигантские счета, еще час обменивались эсэмэсками. Мне нужно было столько сказать ему. Здесь столько всего происходило! Жаль, что его тут нет. Я ужасно по нему скучала. И здесь ему бы понравилось!
Наутро мы с Гектором встретились пораньше и долго бродили по раскрашенным коридорам и храмам вокруг большого озера Куньмин в окрестностях Летнего дворца, прежде чем вернуться домой. Мы обедали с группой журналистов, коллег Гектора, в «Великой Китайской стене» — известном ресторане, что неподалеку от его квартиры.
Ресторан оказался модным, уютным и безумно дешевым. Когда мы пришли, друзья Гектора — Шивон, Марта и Пол — уже сидели за столиком. Мы знакомились, пока официантка раздавала меню размером с хороший роман — свыше тридцати страниц одних блюд, каждое с соответствующим фото и описанием на китайском и английском.
Мы наспех сделали заказ, чтобы успеть поговорить. Все друзья Гектора обожали здешнюю жизнь, хотя считали ее не слишком легкой. Марта сломала руку, когда велосипед врезался в нее на дороге. Шивон вставала в пять утра для пробежки, и поскольку на улицах освещения нет, ей приходилось держать перед собой факел, чтобы не попасть в рытвину.
Тридцатидвухлетний Пол приехал из Австралии» Высокий и красивый, спокойный и застенчивый. Я поболтала с ним, допытываясь, сколько он пробыл здесь, где работал раньше, где жил в Австралии… Подобные вопросы я задавала на каждом свидании, пытаясь разговорить кандидатов, и тут Гектор, словно читая мои мысли, перегнулся через стол и объявил:
— Джен, знаешь, сегодня у тебя свидание с Полом.
— Господи, неужели? Почему ты не сказал мне раньше?
По правде сказать, я переигрывала, потому что была очень довольна: Пол казался ужасно милым, с ним было так легко, что свидание наверняка удастся. Но я уже задала все необходимые вопросы. О чем же говорить с ним завтра?!
— Пол, мне ужасно жаль, — обратилась я к нему тоном, явно походившим на тот, когда кондуктор объявляет пассажирам, что садиться в поезд запрещено, хотя двери открыты. — Не возражаете, если мы отложим беседу на завтра? Иначе я все узнаю слишком рано.