Волчата голодны всегда
Шрифт:
На большой перемене Николай с одноклассниками решили смочить горло пивом. Длинный на выданные лидером деньги принес упаковку банок, и все дружно защелкали крышками. Таня Рыжова по кличке Рыжая стала жаловаться ребятам на свою мать.
– Короче, достала, швабра! То институтскими вступительными экзаменами кошмарит, то из дома грозится выгнать… – Она перехватила пущенный по кругу косяк с травкой.
– А чего она от тебя хочет? – поинтересовался Ник.
– Хочет, чтобы я в девять вечера была дома, чтобы не красилась, а еще больше боится, что залечу с беременностью и вместо учебы в институте с новорожденным киндером на ее шею сяду, – засмеялась Рыжая, на лице которой красовалась почти вся косметика мира, а на шее болтался кулон в виде серебряного фаллоса.
– А ты что, разве можешь залететь? – заржал Длинный.
– Что я, лохушка сраная? Резины от дрезины отличить не сумею? Если я три года назад не залетела, то сейчас на кой мне это, – ухмыльнулась опытная школьница.
– А ты Ника попроси, он решит все проблемы, – посоветовал Длинный.
– Ники, помоги, – заканючила Рыжая, – я в долгу не останусь, ты меня знаешь.
– Хорошо, пиши заявление о притеснениях со стороны матери и отдай Длинному, а то и в ящик у Дворца молодежи можешь бросить, – кивнул Николай.
– А мои куркули деньги жмут, второй год меня на мопед прокатывают, – подал голос другой одноклассник по имени Стас. – Всегда на что-нибудь для себя копят.
– А сейчас на что? – поинтересовался кто-то из ребят.
– Сейчас копят на большой телевизор, – с раздражением произнес Стас. – Я им говорю, у нас уже два в квартире, а они подсели конкретно на мыло, рабы сериалов. Пусть, говорят, каждому по персональному телевизору. А мне-то это на хрена, мне и персонального компа за глаза.
– Пиши заяву, ты же слышал, что сказал Ник, – напомнил Стасу об универсальном способе решения проблем с родителями Длинный.
– А мои все грозятся меня выгнать, как только восемнадцать стукнет, – в свою очередь подал голос Женька, тихий, спокойный парень в очках, внешним видом напоминающий отличника.
– Во до чего дошло, совсем обнаглели, – возмутилась Рыжая. – Тебя-то за что?
– Все из-за приватизации квартиры, – вздохнул парень. – Я им говорю, что тоже должен быть вписан в приватизацию, так как мне четвертая часть квартиры принадлежит, мне так адвокат сказал из юридической консультации.
– И что родители? – отрыгнув пивом, поинтересовался Ник.
– С мамой истерика была; все кричала, что они с отцом за квартиру двадцать пять лет «горбатились»… Пришлось «Скорую помощь» вызывать. А отец меня заставил расписку написать, что я от своей доли в приватизации отказываюсь. Сестру тоже хотел заставить расписку написать, но она же в первом классе, столько ему ошибок наделала, что он от нее отвязался и порвал бумагу.
– Расписку твою мы заберем, говно вопрос, – нахмурившись, пообещал Ник. – Ты же на съезде будешь; вот после в отряд самообороны обратишься, скажешь, что от меня, чтобы твоей проблемой вне очереди занялись.
– Спасибо, – благодарно заулыбался парень.
– А то, смотри, можем и по жесткой схеме отработать, – посмотрел на него в упор Ник.
Все моментально притихли.
– Да подождать еще надо, у меня же сестренка маленькая; что же, она на мне останется? – отказался Женька, зная, видимо, что значит «жесткая схема».
Ник хотел сказать еще что-то, но неожиданно вспомнил, что сегодня в городском спортинтернате будут показательные выступления по художественной гимнастике, в которых будет участвовать его Анжелика. Анжела приехала в их город совсем недавно, ее как особо одаренную гимнастку пригласили из другого района, и теперь она стала лидером местной сборной. Даже столичные тренеры приезжали посмотреть на такое дарование. Николай увидел ее случайно – и моментально влюбился в красавицу спортсменку. Это была его первая настоящая любовь, и неизведанные ощущения захватывали его порою сильнее, чем уже привычная марихуана. До знакомства с Анжелой общение со слабым полом у Николая не получалось. Причиной был его статус сына мэра. Все продвинутые в сексе девчонки с ним сразу становились порядочными и недотрогами. Даже если они вставали с кровати, где только что занимались сексом с его одноклассником, то, быстро натянув стринги, с ним сразу начинали вести разговоры о серьезных и долгих отношениях. Один раз он не выдержал и на своем дне рождения изнасиловал одноклассницу Юлию Полякову. Вообще, Юля и сопротивлялась лишь для приличия, поскольку была пьяна, и Николай был у нее уже третий по счету, но на следующий день она заявила ему, что он должен на ней жениться. Он отказался, покрутив пальцем у виска, а она заявила в полицию о групповом изнасиловании. Закончилось все, впрочем, так, как и должно было закончиться в демократическом, правовом государстве, когда подозреваемым оказывается родственник представителя власти. Родителям Поляковой купили большую квартиру в другом районном центре, куда они быстро и переехали, отказавшись от обвинений в изнасиловании. Малахитов-старший на радостях, что скандал не помешал ему в предвыборной программе, выпорол отпрыска вполсилы, а сердобольная мать, войдя в проблему гормональных перестроек мужского организма, наняла сыну двадцатипятилетнюю гувернантку из небольшого украинского села. После этого сын, к счастью родителей, успокоился и стал на какое-то время более сносен…
…Николай позвал свою свиту на выступление Анжелы. Все с радостью согласились прогулять остальные уроки, зная, что им за это ничего не будет. Только один из одноклассников, маленький паренек по имени Карл, пошел в противоположном направлении от основной группы, назад в школу.
– Ты чего, Карлик, – недовольно отреагировал Николай, – с курса сбился?
– Сейчас химия будет, а у меня последний раз двойка по ней была, – виновато потупился парень. – Отец предупредил меня, что если не исправлю, то он меня с собой на охоту не возьмет.
– У-у-у, – послышалась реакция одноклассников, по которой Карл понял, что проговорился о ненужном и теперь его «съедят» заживо.
– Все слышали? – возглавил негодование сверстников Николай.
Проявление сыновней привязанности Карлика, входившей в полный диссонанс с предыдущей атмосферой противостояния поколений, было для Малахитова просто невыносимо.
– Ой, простите, пацаны, я чего-то лоханулся, – пал духом Карл. – Нет, если надо, я с вами.
– А кто теперь тебя возьмет? – нахмурился Ник. – Можешь им теперь всем жопы вылизывать. Они тебя иметь будут, а ты вылизывай.
Карл оглядел лица недавних товарищей, в глазах которых читалось неподдельное презрение.
– Ну, я исправлюсь. А, пацаны? – взмолился Карлик.
– Ну что, проверим? – спросил сверстников Ник. – Хорошо, но если опять учудишь, то зачморим, навсегда в отстое будешь.
Предупредив Карлика, он осмотрелся по сторонам, придумывая испытание.
– Вон, видишь бабку с палкой? – Ник указал рукой на старую женщину, которая шла вдоль улицы, одной рукой опираясь на клюку, другой неся тяжелую сумку.
– Да.
– Пробей ей под зад одиннадцатиметровый, да так, чтобы она от земли оторвалась, – выдал задание Ник.
– Ты серьезно? – стушевался Карлик.
Ответом был красноречивый взгляд Малахитова-младшего, от которого у него по спине пробежал холодок. Карлик, сопровождаемый взглядами товарищей, пошел навстречу старухе. Поравнявшись с ним, бабушка вскинула на него приветливый взгляд.
– Послушай, мальчик, а где здесь больница? – обратилась она к Карлу.
– Пройдете квартал и направо. Там прям и будет, – на автомате выдал он.