Волчье море
Шрифт:
— Они могут напугать греков, — проворчал Финн, — но с нами еще не встречались. Это мы настоящие морские разбойники, а не какие-то там козопасы.
Радослав задумчиво кивнул.
— Эти козопасы вынудили василевса послать сотни кораблей и использовать греческий огонь, чтобы изгнать их с Крита. Целый год возились.
Финн ухмыльнулся и вытер губы.
— В тебе слишком много славянской крови и недостает северного духа. Верно, Чистоплюй?
Квасир проворчал что-то, чего никто толком не расслышал, однако Финн просиял.
— Василевсу надо было позвать нас, — прихвастнул он, хлопнув себя по груди. — Против наших мечей да Ормова умища…
Мой ум помог принять очевидное решение после веча на борту: мы добрались до острова, увидели огни и перевели «Волчок» в бухту на другом берегу, где надежно укрыли корабль.
Никто не остался на борту, ведь нам требовался каждый человек; но я растолковал свой план, и всем понравилось — дескать, хитро придумано. Братьям не терпелось ввязаться в схватку, они не сомневались, что мы загнали Старкада в угол и что тайная отмычка к кургану Атли в скором времени вернется к нам.
Все, кроме меня. Я знал наверняка, что Старкада тут нет. Никакие арабские псы не веселились бы столь вольготно, окажись он на борту того кнорра. Да, это его люди, но где он сам, никому не ведомо; впрочем, я был уверен, что он плывет в избранном направлении на другом кнорре. Или, быть может, даже скрывается где-то поблизости, прячется среди черного, посеребренного луной моря.
Коротышка Элдгрим с Арнором и еще двумя братьями ушли влево, прихватив с собой мертвецов, которых мы выловили из моря. Брат Иоанн настоял на том, чтобы достойно их похоронить, а не оставлять на волю Ран, жены морского бога Эгира и матери утопленников. Я согласился, но не потому, что разделял его веру в Христа. Нет, я придумал для братьев задачку получше.
Вот они вернулись, все, кроме Арнора. Коротышка посмеивался.
— Все готово, — сказал он. — Когда верблюжатники зашевелятся, мы возьмем их тепленькими.
И почти сразу раздался тоскливый вой. Головы вскинулись, зубы перестали перемалывать еду.
Отличный вой, Арнор постарался от души: он славился своим трубным голосом, заменявшим любой рог в затянутых туманами фьордах Хордаланда. Я поправил щит, перехватил поудобнее топор, хорошее оружие, к тому же достаточно дешевое, чтобы мы могли себе такое позволить. Еще я подергал пояс и попытался проглотить застрявший в горле ком; всякий раз перед боем у меня подводило живот и неизменно пересыхало в горле.
Один из ватаги у костра поднялся, что-то крикнул, и встали еще двое, взяли в руки оружие — изогнутые полумесяцем мечи и короткие луки, как у степняков, только поменьше. Я постарался запомнить первого — длинноволосого, в черных развевающихся одеждах. Явно вожак.
После недолгой заминки волчий вой снова расколол ночную тишину.
— Ждем, — проговорил я.
Те двое, с кривыми мечами, прибежали обратно, яростно размахивая руками. Я знал, кого они нашли: обнаженные тела тех людей, которых бросили в море, мертвецов, невесть как оказавшихся на окраине городка. Позже мне рассказали, что Коротышка наткнулся на двух стреноженных ослов и воспользовался случаем, привязал мертвецов к спинам животных поясами. Ослы ревели, напуганные трупным запахом, и рысили следом за дозорными, надеясь, что с них снимут нежданную поклажу.
На такое я даже не рассчитывал. Я-то просто уповал припугнуть разбойников, но зрелище мертвецов верхом на ослах заставило арабов завопить от ужаса.
В этот миг я поднялся и бегом бросился на свет костра.
— Трам! Фрам!В славу Одина, во славу Христа! — заорал брат Иоанн, и все наши головорезы, во тьме громадные, как быки, с ревом кинулись вниз, скатились по склону едва ли не кубарем, вихрем промчались сквозь ветхие развалюхи, окончательно сбивая с толку людей у костра.
Радослав, который вырвался вперед, вдруг подпрыгнул в воздух, и только тогда, когда мои колени ударились обо что-то, а земля устремилась мне навстречу, я сообразил, что славянин перескочил через покосившийся забор.
Я рухнул навзничь, чуть не вывихнув себе руку, которой держал щит. Выругался во весь голос, ощупал колени, кое-как встал и увидел Финна с Коротышкой, которые, с топором и копьем, уже врубились во вражеский ряд. Остальные чуть замешкались.
Коль Крючок подставил двинувшемуся к нему арабу щит и нечаянно развернул противника боком, куда тотчас вонзилось копье Бергтора, угодившего арабу под грудину. Коль пихнул в костер второго противника, одежда загорелась, и араб с воплями забегал вокруг, сея пламя и страх.
Вожак разбойников пытался призвать своих к порядку. Те, кто его услышал, отступили во главе с ним через площадь, к церкви, каменной и с большим куполом; ее белые стены казались розовыми в свете костра.
Шесть или около того человек метнулись внутрь и заперлись за двойными деревянными дверями прежде, чем мы успели их задержать. Я снова выругался — братья были слишком заняты, убивая и грабя оставшихся.
Прихрамывая, я вышел на свет и увидел, что мои штаны зияют дырами на коленях, а из дыр сочится кровь. Подошедший Сигват заметил, куда я смотрю.
— Поранился? — спросил он с издевкой. Я хмуро кивнул. Тоже мне, ярл, таращится на свои содранные коленки, будто сопливый голоногий малец.
— Мы должны выгнать их оттуда, — сказал я, указывая на церковь.
Сигват присмотрелся к толстым доскам со шляпками гвоздей и ответил:
— Думаю, придется подпалить.
— Ты спалишь все внутри дотла — возразил я. — Или, по-твоему, они припрятали оружие и добычу где-то еще?
— Просто размышляю вслух, — Сигват снял свой кожаный шлем и почесал голову. Из мрака за пределами круга света доносились крики и стоны.
— Послушай, Орм, — брат Иоанн тяжело дышал, словно набегавшийся пастуший пес, — нам ни к чему беспокоиться за людей Старкада.
Он мотнул головой в сторону здания у себя за спиной, здания с каменными стенами и единственной дверью — похоже, мастерской кожевника, если судить по мусору вокруг.
Внутри лежали люди Старкада — голые и мертвые, одиннадцать тел с белыми, как рыбье брюхо, животами. Над мертвяками жужжали мухи, и повсюду виднелись потеки крови.
— Их привели сюда, чтобы убить? — озадаченно пробормотал Сигват.