Волчье семя
Шрифт:
Примечание
'неавтопердичность' - Пан имел в виду аутентичность. Да произношение подвело...
Глава 47
Медвежонок сидел, опираясь спиной на камень, и бездумно смотрел на пляшущие языки пламени. Отто не сумел бы сказать, день снаружи или уже наступила ночь. Скорее всего, ночь. Впрочем, неважно. Важно, что всё закончилось, и они здесь, в гроте; на полу уютно потрескивают поленья в костре, от которого волнами расходится тепло; брат колдует над котелком, готовя что-то невообразимо вкусное: на тюфяке у стены дремлет Белка, а сам Медвежонок сидит и ничего не делает. Сидит не в Облике, невероятно надоевшем за последнее время. И совсем скоро,
Последняя неделя слилась в один непрекращающийся день. Ей предшествовали обмен радостными известиями, долгое неторопливое обсуждение, что надо сделать, чтобы перебраться в грот, и четверть суток сна. Медвежонок хотел бежать сразу, но Коготь настоял на своем.
– Где-нибудь свалишься от усталости, - уверенно сказал брат.
– Только неизвестно, где и когда. Лучше сейчас поспи. По свету быстрее добежишь!
Отто послушался и не пожалел. Утром он добрался до пещеры гораздо быстрее, чем в первый раз. И это несмотря на взятый груз! А Медвежонок тащил на себе всё, что не должно понадобиться Когтю и Белке, пока пещера не будет готова принять постояльцев. В первую очередь - еду, кроме запаса на три дня. Правда, в этот раз Медвежонок не отвлекался на поиски, а просто бежал, прерываясь лишь на охоту.
Примчавшись на место, затащил в грот поклажу и первым делом обеспечил себя пищей: догнал и убил косулю. Прикасаться к принесенным продуктам Отто не собирался. Это для брата с сестрой. Вместе с косулей приволок и дров, набрав немного сушняка.
Наскоро перекусив, зажег лучину. Не столько для света, сколько посмотреть, куда идет дым. Коготь особенно напирал, что нужно обязательно проверить и уточнить: без костра внутри будет холодно, а если дым не уходит, можно задохнуться! Брат не ошибся: дым поднимался под потолок и стекал вниз по стенкам грота. И это, когда горела только лучина! А что будет, когда костер зажгут?
Пока щепка горела, Медвежонок успел осмотреть пещеру во всех подробностях. И в наступившей темноте уже знал, где и что делать. Нырнув в отнорок в дальнем конце грота, дополз до конца и начал рыть лаз вверх. Коготь советовал начинать прямо из грота, но тогда вода будет течь в жилище через новый лаз. А про отнорок брат не знал. Прихваченный с собой 'рытельный' нож оказался бесполезен, зато когти брали мягкий камень на удивление легко. Медвежонок быстро пробил дыру на глубину руки, и вдруг понял, что придется делать ход размером с себя, иначе дальше он просто не дотянется. А про это они с братом и не подумали. Хорошо еще, что пещера достаточно высоко, пробиться надо локтя четыре. Но все равно такой широкий ход быстро не вырыть! А больная Белка мокнет под дождем! Жар спал, но надолго ли?
– Мистфинк!
– со злобой прошипел вильдвер и набросился на камень, словно это был не песчаник, а Фридрих фон Каубах.
Он рыл, рубил, кромсал, сгребал осколки в тупик отнорка, а когда тот заполнился, в грот. Прерывался, чтобы отправить в рот очередной кусок мяса, и снова рыл, рубил, кромсал... И не сразу осознал, что рука провалилась в пустоту, а снизу потянуло ветерком. Наверху была ночь. Только Медвежонок не мог сообразить, какого дня.
Расширять выход вильдвер не стал. Только выбрал камень, оставив в переплетенной корнями земле небольшую дыру. Пробиться можно в любое мгновение, а снаружи не так заметно. Забрался обратно в грот, зажег лучину, а после и костер, убедился, что дым вытягивает в отнорок,
И всё-таки тот, внутри, настоял на своем, приняв облик деда. 'Сгоришь!
– сказал дед голосом Когтя.
– Потом дольше проспишь'. Отто послушался, перекинулся и уснул. Вскоре проснулся и снова начал рыть. Выровнял пол. Сбил выступы на стенах, не все, только мешающие. Расширил входной лаз у грота и выхода, чтобы мог пролезть Коготь. Выбрался наружу. Там снова была ночь. Та же или следующая. Медвежонок пробил тропку-карнизик вбок, чтобы к входу могли пройти не имеющие Облика, выгреб из пещеры обломки камня и побросал вниз: под скалой таких много, заметно не будет. Оставшиеся от косули кости выбросил в реку, пусть себе плывут.
Пока темно натаскал дров, выбирая небольшие сухие деревца, чтобы горели без дыма, а ствол можно было перерубить ножом. Или надрубить и сломать. Разложил в гроте сушиться и побежал к убежищу. В пещере требовалось еще много чего сделать, но Медвежонок не знал, сколько времени прошло. А там Коготь же волнуется, да и неизвестно, как там Белка. К тому же начало светать, а мельтешить днем у входа не стоит, мало ли кому на глаза попадешься.
Он старался бежать быстро, но ноги не хотели. И охота занимала много времени: зверьки стали какие-то шустрые и норовили увернуться. А еще болели руки. И не только руки. Оказывается в человеке столько всего, что может болеть... Даже в Облике...
К знакомой елке прибежал вечером.
– Как Белка?
– выдохнул в лицо Когтю.
– Меня долго не было?
– Белка хорошо, - ответил брат.
– Ты бегал три дня. А сейчас перекинешься, поешь человеческой еды и ляжешь спать!
– Надо идти, - запротестовал Медвежонок.
– Мне нужен живой брат, а не полудохлое чучело!
– тоном, не терпящим возражений, заявил Коготь.
– Да и куда мы ночью пойдем? О ветки все глаза повышибаем!
Отто согласился, и уснул, так и не поев. И как Коготь затаскивал его в убежище, не чувствовал.
А утром они пошли. Медвежонок нес Белку и одеяло, а Коготь - остальные вещи. Их оказалось на удивление много, хотя, казалось бы, Отто и так перенес немалую часть. Медвежонок побежал вперед, чтобы Белка меньше мокла под непрекращающимся дождем. Домчался до пещеры, помог девочке забраться внутрь, зажег костер и побежал навстречу брату.
Коготь отчаянно ругался, но до встречи сумел пройти почти половину пути. Вильдвер забрал груз, дальше пошли вдвоем. Несмотря на то, что было далеко - к пещере подошли к вечеру. Брат устал, но забрался сам, хоть и пришлось придерживать на карнизике, чтобы не оступился. Оказавшись в пещере, Коготь уснул, так и не попробовав сваренного Белкой супа. Как сам Медвежонок накануне.
Отто перетащил брата на одеяло, сказал Белке тоже ложиться спать, а сам полез наружу. Оставалось еще превеликое множество дел...
Но теперь всё позади. В далекой деревне, не той, что в первый раз, украдена всякая кухонная утварь и два больших тряпичных мешка. Из них вышли отличные перины. Нет, не украдены, Отто оставил взамен пару медяков! А в третьей деревне удалось разжиться крупой, которую дед называл 'буковым зерном', и яблоками. Хотя, продукты Медвежонок берет везде. Сколько может унести. Зима длинная, до снега надо запасти побольше. Нет, ларгу снег не страшен, но на нем остаются следы... А молоко, так и вовсе очень быстро кончается.