Волчьи песни
Шрифт:
«Группа четырех» была неприятно удивлена: на этаже появился сам глава «Газдома» – коротышка Бем Бахиров – в сопровождении длинного, чернобородого, глаза навыкате Федора. Срочно собралось совместное заседание редколлегии и дирекции. А как иначе – пришел инвестор! Но разговор получился какой-то слегка странный. Бем маленького роста (метр с кепкой), лицо круглое, обветренное, красное. Простой как сибирский валенок. Будто он и не государственный человек, глава крупнейшей компании, а мужик «от сохи», точнее «от трубы».
Протасов рассказывает:
– Вот есть у нас инвестиционная программа.
А Бем ему в ответ:
– А у нас есть газ и огромное количество ненужных труб, старых автомобилей, буровых установок, цемента. Мы готовы внести их в уставной капитал вашей газеты. А там уже сами решайте, как и каким способом вы будете использовать это добро. Можете продать…
Редколлегия после этого визита решила: «Надо продаваться!» И журналисты, которые еще несколько лет тому назад кричали о независимости, уже готовы отдать контрольный пакет и присягнуть на верность новому хозяину.
У деловых другое мнение. Как-то под вечерок Володя Протасов передал из уст в уста Дубравину:
– На соседней улице, в здании номер пять, жду тебя через час.
Александр явился. И узрел в небольшом уютном офисе всю честную компанию в составе четырех человек. То есть самого Протасова, Чулёва, Паратова и примкнувшего к ним Володьку Слонова, представителя прогрессивных журналюг из Забайкальской корневой системы. Состоялась «тайная вечеря», на которой они решили: «Газдому» молодежку не продавать. Потому что с его приходом придет само государство. И независимость газеты на этом закончится. А самое главное – все их труды и старания по созданию новой газетной экономики станут ненужными. Зачем что-то менять, если можно сидеть на шее у богатого хозяина и ничем не заморачиваться. Ну, соответственно, при таком раскладе они тоже окажутся лишними на этом празднике жизни. И вынуждены будут покинуть родные пенаты. А плодами их труда воспользуются победители. И халявщики. Но не партнеры.
Решили дать бой на первом же совете директоров, который и должен принять постановление о продаже акций. Стали считать голоса. И тут открылось, что при голосовании, если до него дойдет, они разделятся поровну. И решение может просто зависнуть в воздухе. А это очень опасно при таком нестабильном настроении акционеров-трудовиков. Ведь в любой момент сторонники «Газдома» могут начать организованную скупку акций. И тогда никто из руководства холдинга уже не сможет контролировать процесс перетекания власти в народном предприятии. В этот момент общей растерянности Протасов, словно Архимед из ванны, выкрикивает со своего места:
– Эврика! – и лицо его расплывается в хитрющей улыбке. – А ведь у меня как у председателя совета два голоса! Так когда-то было записано в уставе. Теперь эта уловка и сработает. Только не в пользу сторонников продажи газовому монстру.
– Ну хорошо. Отобьемся мы от этой участи, – замечает Дубравин. – Но ведь и сами мы выкупить контрольный пакет не можем. Нам нужна не просто власть. Нам нужны инвестиции, чтобы продолжить модернизацию. Причем проводить ее надо быстро. Значит, газете все равно нужны партнеры-инвесторы. Может, надо поискать не среди сырьевиков, а среди младореформаторов?
На эту его тираду «старшие акционеры» Протасов
– Да, мы уже ищем таких. И почти нашли…
Далее под страшным секретом они рассказывают о своем плане. Он одновременно прост и гениален. Кредит можно взять в дружественном банке. Но так его не дадут. А вот под залог своих акций – можно. И договоренность почти достигнута.
Расходятся заговорщики по одному. Оглядываясь по сторонам.
Все в общем-то так и произошло. Как планировалось. В решающий момент на совете голоса разделились поровну. И Протасов, державшийся за демократию, устав общества и регламент, метнул на стол свой козырь:
– Решение о продаже пакета акций «Газдому» не принимается!
– Как?
– Почему?!
– Этого не может быть! – полный агрессии, вскакивает с места главный сторонник продажи «ридной неньки-молодежки», бывший львовский собкор с незалежной ныне Украины Федор Пыжий. – Да, я вас, б…! – Глаза его мечут молнии, а голос подобен грому. Но рядом с ним из кресла встает Дубравин. И отвечает агрессией на агрессию:
– Сядь, Федор! Не ори! А то я не посмотрю, что тут высокое собрание. Заеду в рыло!
Веский аргумент, произнесенный к месту и вовремя, производит нужное воздействие. Федор плюхается в кресло. Теребит себя за бороду. А в это время Володя объясняет недоумевающим членам совета свою простую, очень похожую на фигуру из трех пальцев комбинацию:
– По уставу у председателя совета два голоса. Я голосую против. Значит, счет пять-четыре в нашу пользу.
Народ требует устав. Документ, как положено проштампованный, подписанный и сшитый, немедленно извлекается из глубины сейфа. И изумленный совет убеждается, что все вышесказанное есть сущая правда.
Пришибленный ею народ тихо расползается по кабинетам. А Протасов, Чулёв и Дубравин уже готовят второй раунд. Большой выкуп.
На следующий день его синяя «девятка» стремительно мчится с мешками денег в салоне к подъезду, украшенному еще советскими орденами. Наступает время «Ч».
Упаковав в сейф казенные миллионы, Александр Дубравин выходит на этаж. И направляет стопы прямиком к своему корешу еще по временам совместного собкорства Олегу Шатовалову. Теперь он «боссует» в отделе. Дубравин знает, что Олегу нужна квартира в столице. А грошей у него негусто. Вот его и надо охмурить. Предложить ему подписать договор, по которому некая цифирка в реестре акционеров превратится в толстую пачку или даже в брикет из денежных знаков. А те, в свою очередь, могут стать хоть чем – холодильником, детской коляской или той же квартирой.
Как это заманчиво! Поставь подпись-закорючку и получи взамен права голосовать и горлопанить на собраниях настоящие российские денежные знаки.
– Олег, привет!
– Привет, – медленно, основательно отвечает заведующий корсетью. Он все такой же простой, надежный, но никогда не упускающий своей выгоды здоровенный малый. – Зачем пришел? – Олег вопросительно смотрит на Дубравина поверх роговых очков. Видимо, понимает, что вечно занятый большой начальник и его старый товарищ вряд ли зайдет просто так – попить чайку.