Волчьи тропы
Шрифт:
Кусачки щелкнули, с натугой переламывая прут, и Михаил едва не потерял сознание. Плечо, руку и всю правую половину зажгло адским огнем, обломок, словно живой, зашевелился в ране, а потом кузнеца довольно бесцеремонно сняли с раненого северянина. Посадили к машине. Забыли.
Даже сквозь сокрушающую боль, какую Миха не испытывал еще ни при одном ранении, кузнец смог оценить, как слаженно и быстро работают эти странные люди. Хельги, старательно очистив меч о штанину Юрика, деловито обшарил его одежду, наскоро перетянул тому рану жгутом и одел ошейник. Водитель, уже «красуясь» полосой
— На вот, — заботливо протянул подожженную сигарету Рёрик, и Орм благодарно затянулся.
Хальвдан обернулся к кузнецу.
— А с двергом что?
Ярл искоса посмотрел на Михаила.
— Кузнец, говоришь? Глянь-ка, может, выживет? — Хальвдан буквально одним пальцем прикоснулся к пульсирующей ране подземника и утвердительно кивнул головой. — Ну, дай тогда и ему глотнуть…
Левой, почти не слушающейся рукой Миха принял жестяную флягу. Хотел что-то сказать, но только облизнул пересохшие губы, глотнул, впуская в себя обжигающий напиток, потом набрал в рот водки и тоже сплюнул на рану. Рёрик, Хальвдан и даже Орм невольно хохотнули, переглянувшись между собой.
— Правду говоришь, что не с ними? — Миша поднял глаза на грозного ярла и кивнул. Тот задумчиво покачал головой: — Ну, тогда за тобой рассказ. Документы из Убежища есть?
Пока Хельги и еще один северянин, пятый, имени которого Миха пока не знал, снимали с багги мотор, Рёрик задумчиво разглядывал заляпанный кровью паспорт кузнеца. Пожевал губу, огладил бороду.
— Тебя тоже забираем, Михаил, — он бросил паспорт Хальвдану, — такие нам нужны…
— Мой ярл, — Хельги, перебиравший вещи контрабандистов и кузнеца, поднял в руке сумку Владимира, — тебе стоит посмотреть.
Рёрик заглянул внутрь сумки и с довольной улыбкой достал из нее черный футляр.
— На север и в горы! — выдохнул он. — Орм, ты глянь только!
Поставив ноутбук на борт машины, ярл открыл крышку.
— Это же из шахт! Вот так да! — Рёрик пощелкал по клавишам, краем глаза заметив отразившийся на лице Михи суеверный ужас: — Что, дверг, компьютера не видал никогда?
— Это… мое… — сумел выдохнуть Михаил, и ярл снова стал серьезен.
— Твое, говоришь? Откуда взял?
— Друг… принес. С юга.
— Ну, — протянул Рёрик, — тогда тебе точно с нами по пути, кузнец! Сейчас не напрягайся, потом расскажешь. Эй, Хальвдан, да выдерни ты наконец из коротышки этот прут!
Посмеялись, потом было очень больно, а позже, когда через пару минут Миха снова пришел в сознание, северяне вытаскивали из автомобильного мотора карбюратор. Трупы уже лежали в пустой машине.
— Хлёдвиг, — ярл передал ноутбук пятому, с глазами-щелочками убийцы, которые тот, казалось, никогда до конца
— Ружье, самострел, неплохой, кстати, гарпун и два арбалета, несколько десятков стрел, двадцать патронов к ружью и шесть к самострелу. Учебная граната, ножи, денег немного, жратва позорная, вода тоже, самогона вот бутыль…
— Эт хорошо! — довольно крякнул великан в плаще из медвежьей шкуры.
— … Бензина вышло литров двадцать, карбюратор, опять же, повезло найти. Ну, и компьютер.
— Отлично! — подвел итог операции Рёрик. — Собираемся. Хельги, ты с трэлями вперед, Хальвдан — замковый. Хлёди, поможешь мне с ранеными, мы — в центре. Двинули, раумы.
Завязанная в спальные мешки добыча была бережно и логично распределена между рабами, после чего Хельги, связав их за ошейники единой длинной цепочкой, увел контрабандистов вперед. Миху и Орма подняли, поддерживая за здоровые плечи, и осторожно повели следом, в сторону реки. Хальвдан, задержавшийся ненадолго, выплеснул на раскуроченный багги плошку бензина, чиркнул спичкой и в зареве начинающегося костра покинул мертвую деревню.
4
Потом пришел волк. И змей.
Светящаяся точка летала по идеальному кругу, набирая скорость, догоняя собственный след и замыкая его в сверкающий круг. Разгоралась, наполняя границы круга четкостью, и начинала пульсировать, то удаляясь, то наплывая. Потом круг начал колебаться, окружающая его тьма загустела, он словно навалился вперед и моргнул. Миха отшатнулся от огромного глаза, всматриваясь в вертикальный зрачок, в котором его собственное отражение в ужасе кривило лицо, и едва не упал, увязая в чем-то красном, тягучем и липком.
Глаз еще раз моргнул, зрачок расширился, полностью заполняя окружающий мир, а вместо ресниц начали стремительно расти светящиеся белые клыки. Вот круг-глаз резко завалился на бок, и появившаяся на месте зрачка пасть ринулась на подземника, проглотив его целиком. Хлопнули зубы, зеркальный раздвоенный язык оплел по рукам и ногам. Холод, скорость, ветер.
Михаил открыл глаза, стоя на равнине. Темно-бурая земля, по которой ледяной ветер судорожно разбрасывал поземку седой крупы, да спотыкающиеся друг об друга в низком небе черные тучи. Далеко-далеко на горизонте небо и земля сталкивались между собой, перемешиваясь и сливаясь воедино. Ветер прыгнул, подобно хищнику, и Миха понял, что не в силах справиться с ним. Упал, обдирая кожу грубых ладоней о железную землю, попробовал встать.
Потом равнина завертелась, заставляя тучи плясать в безумном хороводе, и голова кузнеца закружилась. Он поднялся, неожиданно осознав, что совершенно гол, и невольно прикрылся, повинуясь инстинкту. Взвыл, отшатываясь сам от себя, и в диком ужасе закричал, поднимая к лицу правую руку. Точнее лапу, то ли медвежью, то ли волчью… Когти послушно сжимались в подобие кулака, темно-серая шерсть шевелилась на ветру. Новый крик, беззвучный, словно на равнине совершенно отсутствовали звуки. Михаил повернулся, уже готовый бежать, и снова едва не упал.