Волчьи ягоды
Шрифт:
— Ты и не должна знать, — строго отозвался старик. — Он не каждому покажется и спрятан хорошо…
— Он только для оборотней? — прошептала девочка.
— Почему? Это ж не волчья ягода. Но для обычного человека это просто чистая водичка со странным привкусом, а вот для оборотня…
Левое ухо волчонка дрогнуло. Маруська еще шире открыла рот. Старик внимательно посмотрел на внука, чему-то улыбнулся и заявил:
— Это как раз та самая вторая кнопка, что пустит обратную перемотку!
— К-какая кнопка? — растерянно пропищала девочка.
Роман Феоктистыч хмыкнул:
— Дружок
Волчонок поспешно кивнул. Маруська недоверчиво посмотрела на старика:
— Где же этот источник? Далеко? Ты нас проводишь?
Роман Феоктистыч отрицательно покачал головой:
— Вот уж нет. И к ягоде Володька сам вышел, и на священный источник сам должен наткнуться. Помочь тут нельзя.
— А какой он? И где его искать?
— Ну… Тут я немного могу подсказать. В конце концов, описание волчьих ягод мальчишка получил из этой проклятущей легенды, так?
Маруська кивнула. Волчонок виновато взвизгнул. Старик удовлетворенно усмехнулся:
— Раз так, то слушайте. Вода запрятана в тех же болотах, что и ягоды. Поняли, нет? Вы там плутали уже. Видимо, еще вчера вечером. Только ягоды растут в низинке, а источник — на взгорке. У черного камня. Там такой единственный, других нет, не спутаете.
Старик наморщил лоб, вспоминая:
— Дно родника мелким песочком выстелено. Сам родничок довольно слабенький. И воды дает всего ничего: с небольшую миску. Остальная вся мгновенно в трещину черного камня уходит. Она не нужна. Чтобы перекинуться, всего с горсть и понадобиться выпить. Больше — пожалуйста, но не меньше, это запомните как следует.
— И он сразу же перекинется? При мне? — с жадным любопытством спросила Маруська, и ее удивительные глаза заблестели.
— Нет уж, красавица! — добродушно засмеялся старик. — Сразу ничего не бывает, сама должна понимать. Так что дружок твой спать волком ляжет, а вот проснется уже человеком. Как и в прошлый раз. Ты тоже спать должна. Иначе ничего не выйдет. Хорошенько усвоила?
Маруська грустно кивнула. Дед строго сказал:
— И про Петро не забывайте. Он со своим ружьишком где-то в тех местах бродит. Подальше от него держитесь.
Володька встревоженно заскулил. Роман Фкоктистыч пожал плечами:
— Ты сейчас волк, помни об этом. Слухом волчьим пользуйся и носом. У зверя свои преимущества и немалые, поверь. — И сурово бросил: — Этот выродок вам не страшен. Просто на глаза ему не попадайтесь, и все. Я не хочу, чтоб у него кроме догадок что-то конкретное против тебя появилось. Ты меня понял, Владимир?
Волчонок кивнул. Дед положил руку на худенькое плечо Маруськи и ласково предложил:
— А ты бы, дочка, шла домой, а? Хватит с тебя и одной ночи под звездами!
Маруська ожесточенно замотала головой:
— Не. Я с ним. Это из-за меня он те ягоды съел! Я уговорила. Сама хотела, а раз мне не дал…
— А мать с бабкой как же? — осторожно поинтересовался Роман Феоктистыч. — Выдерут ведь. На первый раз простили, а уж в следующий…
— Пусть! — отчаянно заявила девчонка.
— Ну ладно. Прикрою. Пашку к ним пришлю. Скажет: с собой на охоту взял, чтоб не ждали. А ты им завтра глухарей принесешь, они и рады будут. Только, ребятки, смотрите, чтоб за день управились.
Маруська засияла и запрыгала вокруг Володьки на одной ножке. Старик из-под руки посмотрел на солнце:
— Время к полудню, до ночи ого-го сколько на четырех лапах пробежать можно! И все успеть. А уж к утру постарайтесь вернуться. Ко мне подходите. Прямиком к дому. Не забывайте: Маруську мать с бабкой ждать будут, а ты, волчонок, про свою родительницу вспомни! Знаешь, какое завтра число?
Володька жалобно заскулил.
— Вот то-то и оно. Пятнадцатое июля. Завтра с утра твоя маменька из Неметчины возвращается, и на завтра же у нас с ней рандеву по телефону назначено. На три часа дня. Мы ей позвонить должны, иначе она черт-те что воображать начнет. А то и следующим поездом сюда примчится. Усек?
Волчонок рявкнул. Старик смерил оценивающим взглядом длинные, мощные, хоть и несколько неуклюжие пока лапы; широкую грудь; забавную, еще явно щенячью морду, на которой совершенно неожиданными казались серо-голубые, человеческие глаза, и невольно улыбнулся:
— Ну и прекрасно! Ну что же, прощаться я не стану, скоро увидимся.
Роман Феоктистыч резко отвернулся от детей и пошел прочь.
«Да, родничок, единственный выход, — грустно думал Роман Феоктистыч, направляясь к тропе. — Самому мальчонке, чтобы обратно перекинуться, с год времени потребуется, не меньше. Был бы себе хозяином, оно, может, и неплохо бы. К новому облику привык бы, лес изучил, а так… Мать с ума сойдет от страха, да и поверит ли… А родничок нужный толчок даст. Мальчонка в него верит, это главное. Как и в волчьи ягоды верил… — Старик хмыкнул. — С этими ягодами — прямо беда. Сколько народу перетравилось пробуючи! А нужны ли они в самом-то деле, кто скажет? Так, шутки предков с их сказками да легендами. Однако свою роль они хорошо играют. Вера в чудо — великая штука. Даже подсознательная, как у Володьки…
Я-то, в те времена, верил вполне искренне. А почему бы нет? На этих сказках вырос. Тогда по нашим деревням не только сказки, но и слухи ходили. Один другого страшнее и причудливее. Мол, наши пращуры гораздо чаще на четырех лапах бегали, чем на двух. Потому и деревушку нашу Волчьей сытью окрестили.
А уж про моего несчастного прадеда чего только не болтали! В волка, шептали, перекидывался, всю волость в страхе держал.
И на семью нашу с недоверием посматривали, хоть прадед и сгинул давно. По слухам, ушел как-то волком, да и не вернулся. Вот и гадай. Где правда, где ложь…
Хорошо, родничок этот я присмотрел уже давно. И на отличку он, как и те ягоды на Больших болотах. Ни с чем не спутаешь. Черная скала в торф вросла, а из нее чуть солоноватая водичка журчит. И вкус для человека прегадостный, Володька его надолго запомнит. И поверит в исключительность источника, в его волшебную силу. Проснется человеком, как я ему и пообещал, а дальше…»
И уже открывая дверь в свой дом, старик со смешком подумал, что он-то на этот родничок наткнулся много позже: уже когда сам нашел путь оборачиваться человеком. А вот волком к нему частенько возвращался. Зверю вкус той странной водички противным вовсе не казался.