Волчьи законы тайги

Колычев Владимир Григорьевич

– Сам же меня попросил?..

– Кто тебя просил? О чем?.. Ты должен за Генку ответить. И за меня...

Данила вспомнил, что Диме он выломал правую руку. Именно в этой руке он держал сейчас пистолет. Видно, что травма не серьезная, но ведь она может дать знать о себе сейчас, в тот момент, когда счет времени пойдет на доли секунды.

– И за то, что с поезда вас, как тех щенков, – усмехнулся он.

– А вот это ты зря... Две минуты у тебя, чтобы помолиться. Повернулся ко мне спиной, ну!

В сумерках подсознания Данила понимал, что

не будет никаких двух минут. И убивать его никто не станет. Дима воспользуется моментом, чтобы ударить его рукоятью пистолета – и не по затылку, а по виску, в котором должна потом будет появиться рваная прореха выходного отверстия. Обычно стреляются правой рукой, значит, и бить бригадир будет с той же стороны.

Данила выполнил требование бандита. И ничуть не удивился, когда периферийное зрение уловило угаданное движение. Во-первых, только так и должны были развиваться события. А во-вторых, ему просто некогда было осознавать свои эмоции.

Дима уже знал, с каким противником имеет дело. Перекинув пистолет из правой, больной руки в левую, здоровую, он ударил с короткого размаха – резко и быстро. В дневном своем состоянии Данила еще смог бы это заметить, но не успел бы отразить. Но сейчас была ночь...

Блок, захват, подсечка... Дима с грохотом упал и на больную руку. Он мог бы взвыть от боли, но Данила уже держал в руке пистолет. Патрон в патроннике, предохранитель снят. А на спусковой крючок нажать так просто...

Глушитель надежно задержал звук и пламя, только клацанье затвора известило всех, что выстрел состоялся.

– Эй, ты чего?

Рома в панике шагнул назад, сунул руку под пиджак, но Данила уже направил на него ствол...

Витек даже не дернулся. В его кричащем взгляде Данила прочел страх обреченной на заклание овцы. А ведь совсем недавно пытался изображать из себя матерого волка... Витек умер мгновенно. Как и подобает овце...

Три выстрела, три трупа. Но что дальше?.. Данила еще не в полной мере осознавал, каких дров наломал. Но инстинкт самосохранения исправно вращал шарниры в его голове. А ночное сознание выбрало верный для данного случая вариант. Он мог бы застрелить женщин и убраться из квартиры, но ведь не для того же он их спасал, чтобы убивать. Поэтому он принял решение избавиться от трупов.

Силе в его руках мог позавидовать сам Геракл. Поэтому он вышел на балкон, выходивший во двор строящегося дома, глянул вниз. Вскопанная клумба, заставленный автомобилями пожарный подъезд, и ни единой живой души вокруг... Первым на клумбу полетел труп бригадира, за ним в последний свой полет отправился покойный Рома. Прежде чем выбросить почившего Витька, Данила избавил его от ключей и документов на машину.

Спустился вниз, подогнал джип к месту группового приземления, осмотрелся – вроде никого. Забросил в багажник один труп, другой, третий. Снова осмотрелся. И только затем сел за руль.

Москву он не знал, но слышал, что на всех дорогах из города на выезде стоят контрольные посты милиции. В глухую ночь движение слабое,

и гаишники будут останавливать каждую машину. Поэтому он просто отогнал джип подальше от дома, бросил его в каком-то лесопарке; повинуясь интуиции, тщательно протер все поверхности, которых мог касаться пальцами.

Было искушение забрать пистолет у Витька или Ромы, но то же чутье подсказало ему, что делать этого не следует. А от орудия убийства он избавился еще раньше, выбросив его в мусорный бак.

Он должен был вернуться к Рите, чтобы убрать кровь и пули. И еще не мешало бы постирать одежду – джинсы, куртку, футболку, вымыть кроссовки.

Уже светало, когда он вернулся к дому. Обошел его по кругу – мало ли что, вдруг возле клумбы выставлен милицейский пост. Но кроме мопса и его хозяина, там никого не было. Собака подозрительно обнюхивала место, где совсем недавно один на другом лежали трупы, но сонный мужчина с проседью в висках лишь лениво посматривал на него. Учуяв Данилу, мопс побежал к нему, но хозяин легко удержал его на поводке. Собака гавкнула пару раз, вернулась к смятым цветам на клумбе и, подняв ногу, помочилась на собственные подозрения.

Данила поднялся на шестой этаж, приложил ухо к закрытой двери. Тишина. Ключом открыл дверь, зашел в квартиру, разулся, заглянул в комнату.

Хозяйка квартиры по-прежнему лежала на полу, но на другом боку. Рита дремала на стуле, в том же положении, котором оставил ее Данила. Учуяв его появление, она распахнула глаза и задергалась, требуя свободы. Шевельнулась на полу и женщина.

Данила не торопился освобождать их. На кухне он нашел большие ножницы, бесцеремонно обрезал половину ковра, которую залил своей кровью бригадир Дима. Выковырял из паркетины застрявшую в ней пулю.

Рому он убил выстрелом в сердце, и пуля не смогла прошить насквозь его могучее тело. Та же ситуация была и с Витьком, поэтому после них особо прибираться не пришлось.

Управившись, Данила снова покинул квартиру, пока еще не совсем расцвело, сходил к мусорным бакам соседнего двора, выбросил туда обрезок испорченного ковра, тряпки, которыми смывал кровь. Смятую пулю он выбросил в траву за гаражами.

Вернувшись в дом, он деловито разделся, сунул в стиральную машину джинсовую куртку, брюки, футболку, в ванной с порошком вымыл кроссовки. Немного посидел в кресле, чтобы перевести дух. И только затем развязал хозяйку квартиры.

Глава 8

Миловидная женщина лет тридцати, казалось, вот-вот взвоет пожарной сиреной. Короткая стрижка, всклокоченные волосы – не понять, то ли последствие ужасной ночи, то ли так было задумано женским мастером. Большие глаза с такими же большими отечными мешками под ними. Помада на губах размазана – или качество у нее такое, или Дима так старательно целовал эту одинокую миссис, выражая свою кобелиную радость.

– Вы хоть представляете, что вы наделали?

– Испортил вам ковер? – спокойно, на грани полной инфантильности спросил Данила.