Волчица и пряности
Шрифт:
– Чаще всего со мной пили именно медведи, о которых ты говоришь. Разумеется, человеческие подношения мы тоже ели вместе.
Медведи и волки, вместе наслаждающиеся едой и питьем – это была картина прямиком из детских сказок. Интересно, что бы сказала Церковь, если бы слышала их разговор сейчас?
– Однако сколько раз я напивалась – не имеет значения; пугает то, что я не помню, что в эти моменты было.
– Совсем как у нас, людей, - рассмеялся Лоуренс. Хоро невесело улыбнулась.
– Ах да... что же это было? Я помню, что хотела тебе сказать что-то важное... хмм... забыла. Помню, это было что-то очень важное...
– Если это что-то важное, рано или поздно ты об этом вспомнишь.
– Мм... да? Хм, думаю, да. Нет, плохо... голова совсем не работает, - с этими словами Хоро вновь уронила голову на стол, после чего вздохнула и закрыла глаза.
Подумав о том, что Хоро находится в таком состоянии весь день, Лоуренс порадовался, что они не стали торопиться с отъездом. Иначе все получилось бы в точности так, как только что сказал владелец кабачка; даже в повозке Хоро бы укачалась.
– Ну, как бы то ни было, давай предоставим все Гильдии Милона. Нам нужно просто дождаться от них добрых новостей, и тогда все будет хорошо. Ни о чем не волнуйся и просто отдыхай.
– Буухуу... бессовестная я, - Хоро приподняла голову.
Лоуренсу показалось, что Хоро нарочно изображает стыд. Но тем не менее, вид у нее по-прежнему был очень страдающий.
– Ты только посмотри на себя. Зря ты сегодня старалась делать все сразу.
– Мм... мне стыдно, но ты прав, - Хоро опять улеглась на стол. Затем, посмотрев на Лоуренса одним глазом, она добавила:
– Ты что-то хотел сделать?
– Хм? О, я вообще-то собирался купить кое-что, после того как закончу дела с Гильдией.
– Купить кое-что, э? Ну, можешь пойти один. Я тут еще немного отдохну, а потом вернусь на постоялый двор.
Хоро медленно подняла голову и уселась прямо, после чего снова взялась за свой недопитый сок.
– ...Если, конечно, ты не хочешь, чтобы я пошла с тобой?
Хоро, когда о чем-то просила, обычно делала это словно дразня; но эти ее слова для Лоуренса не стали неожиданностью. Он молча и невозмутимо кивнул.
– Ну что с тобой такое, совсем не смешно, - разочарованно пробурчала Хоро и поджала губы. Она, должно быть, считала, что он не найдет что ответить, подумал Лоуренс. Глядя на Хоро, настолько занятую соком, что у нее едва хватало сил говорить, Лоуренс сумел сохранить самообладание. Протянув руку, Лоуренс взял ломоть хлеба и откусил от него. Затем он снова взглянул на Хоро – та вновь распласталась на столе – и злодейски улыбнулся.
– Вообще-то я хотел купить для тебя гребенку и шапочку, но, видимо, придется в другой раз.
Тотчас волчьи уши Хоро под капюшоном дернулись.
– ...Что именно ты затеял? – Хоро повернула лицо в сторону Лоуренса и смотрела на него полузакрытыми глазами. В глазах ее не было ни следа эмоций; но в то же время Лоуренс прекрасно слышал, как ее хвост метет по одежде. Похоже, Хоро не очень-то удавалось скрывать свои чувства.
– Какие злые слова.
– Как гласит пословица, собака, которая хвастается куском мяса, должна быть осторожнее, чем та, у которой мясо уже отобрали.
Услышав угрожающий голос Хоро, Лоуренс наклонился к ней и прошептал прямо в ухо:
– Если ты хочешь выглядеть мудрой и осторожной волчицей, хотя бы укроти свои непослушные уши и хвост!
Хоро встревоженным движением руки натянула капюшон поглубже и громко выдохнула.
– Это моя месть за предыдущий раз, - надменно заявил Лоуренс. Хоро поджала губы и взглянула исподлобья, не желая признавать поражение.
– Я думаю, поскольку с твоими прекрасными длинными волосами трудновато справиться, тебе стоило бы носить с собой гребенку.
Конечно, Лоуренс был счастлив, воспользовавшись наконец возможностью отплатить Хоро; но он понимал, что если не удовольствуется достигнутым и продолжит, скорее всего, Хоро в конце концов найдет чем ужалить в ответ. Потому-то он совершенно искренне произнес эти слова примирения. Однако Хоро, едва их услышав, безразлично фыркнула и вновь уронила голову на стол.
– А, так ты говорил о волосах, - коротко сказала она.
– Ты ведь обвязывала их тряпицей и совсем не расчесывала, верно?
– Для меня важны вовсе не волосы. Я действительно хочу гребенку, но для хвоста, - пояснила Хоро, и до Лоуренса вновь донесся шелест меха по ткани.
– ...Мм. Ну, раз ты так говоришь, значит, так оно и есть.
Лоуренс искренне считал, что шелковистые волосы Хоро очень красивы. Длинные волосы и сами по себе были роскошью. Аристократы могли позволить себе мыть волосы горячей водой; простолюдинам же ухаживать за длинными волосами было очень трудно. Можно сказать, длинные красивые волосы считались признаком благородного происхождения. Естественно, Лоуренс, как и любой мужчина, знал это и потому не мог устоять против длинных красивых волос женщины. Волосы же Хоро были столь прекрасны, что и среди аристократов с ней могли бы посоперничать немногие. А она, похоже, это сокровище совершенно не ценила. Если бы она не прятала под капюшоном голову целиком, а лишь укрыла чем-то волчьи уши, и оделась бы в платье, а не в дорожное одеяние, то, на взгляд Лоуренса, она стала бы похожа на прелестную монашку, о каких поют барды. Но, разумеется, Лоуренсу не хватало смелости сказать Хоро об этом. Кто знает, как бы она отреагировала, если бы он сказал.
– Ладно... ты.
– Хм?
– Когда ты будешь покупать гребень? – Хоро, не поднимаясь от стола, повернула голову к Лоуренсу; глаза ее горели предвкушением.
Лоуренс, чуть склонив голову, небрежно произнес в ответ:
– Ты же сказала, что он тебе не нужен?
– Я не говорила, что не хочу гребень. Если бы он у меня был, я бы им пользовалась.
Лоуренсу казалось, что покупать гребень, если им не будут расчесывать волосы, бессмысленно. Для хвоста лучше подойдет щетка.
– Я лучше тебе щетку куплю. Хочешь, представлю тебя одному хорошему мастеру по этой части?
Для ухода за мехом, да и не только за мехом, конечно же, лучше всего было бы воспользоваться услугами специального человека со специальными инструментами. Полушутя предложив это Хоро, Лоуренс обернулся к ней и застыл на месте.
Зубы Хоро были яростно оскалены, словно она собиралась кинуться на Лоуренса и вцепиться в него.
– Ты... к моему хвосту относишься как к простой шерстянке? – неровным голосом процедила Хоро; и уж конечно, вполголоса она говорила отнюдь не из опасения, что разговор о хвосте будет услышан другими.