Волчица и пряности
Шрифт:
Как и говорил Рагуса, реку перегородил большой корабль, а рядом с ним застряло множество лодок. У берега была еще одна лодка — похоже, принадлежащая самому Рагусе. Рядом виднелись несколько человек на лошадях — возможно, посланцы от местных аристократов, прискакавшие за новостями.
— Выглядит почти как… праздник…
Лоуренс покосился на Коула, думая, уж не пробудилась ли в мальчике тоска по дому. Лоуренс оставил свою холодную деревеньку, потому что ее унылая атмосфера была ему невыносима. Тем не менее даже он
Глаза Коула покраснели отнюдь не только из-за отсветов закатного солнца. Лоуренс не удержался от вопроса.
— Скажи, откуда ты родом?
— Э?
— Если не хочешь, можешь не говорить.
Когда ему самому задавали этот вопрос, Лоуренс всегда называл город, близ которого была его деревня… это повышало уважение к нему собеседника. Но, по правде сказать, не имело значения, если бы он и истинное название говорил: все равно ведь никто не знал про эту крохотную деревушку.
— Это… я из Пина.
Коул ответил с боязнью в голосе. Но Лоуренс действительно ничего не слыхал об этом месте.
— Прости, название мне совершенно незнакомо… он где? Где-то на востоке?
По названию Лоуренс предположил, что этот город или село находится на юго-востоке… в краю известняка и теплых соленых озер. Если верить слухам, конечно.
— Нет, на севере… вообще-то не так уж далеко отсюда.
— Правда?
Человек, интересующийся Церковью и пришедший на север. Как правило, такие люди — уроженцы юга. Многие из них продали все, что у них было, и отправились на север, чтобы начать там новую жизнь. Но немалая доля так и не сумела к этой новой жизни и новой земле приспособиться.
— Вы слышали про горы Роеф, которые рядом с истоком реки Ром?
Лоуренс кивнул.
— Моя деревня вверх по течению отсюда, в предгорье. Там холодные зимы, но когда идет снег, там так красиво…
Лоуренс был в полном изумлении. В Ренозе они нашли историю Хоро в книге, которую взяли у Риголо. Судя по этой книге, Хоро пришла с гор Роеф.
Люди, пришедшие на север с юга и поселившиеся здесь, встречались редко. И горы Роеф были большие… в тамошних долинах жило много людей.
— Отсюда идти примерно полмесяца. Я вернулся на север, чтобы найти работу… но если не найду, думаю, придется просто вернуться домой.
Лоуренсу недостало духа, чтобы посмеяться над Коулом за эти его слова, произнесенные с таким смущенным видом. Чтобы покинуть родную деревню, требуется немалая храбрость и решимость. И неважно, с благословения родителей он ушел или против их воли — возвращаться домой, не достигнув своей цели, очень тяжело… так же тяжело, как сражаться с желанием вернуться.
— Люди туда переселились откуда-то?
— Переселились?
— Жители деревни пришли туда с юга?
Коул призадумался, потом покачал головой.
— Нет… но я слышал как-то, что раньше наша деревня была в другом месте, которое оказалось на дне озера из-за землетрясения…
— Нет, нет… я клоню к тому, что те, кто живут на севере, обычно не хотят изучать законы Церкви.
Услышав эти слова, Коул мигнул.
— Учитель… ну, учитель Лиент сказал, что для такого, как я, кто родился в стране с другой верой, лучше всего принять учение Церкви как можно скорее.
Коул усмехнулся, словно бы над самим собой… интересно, почему, подумал Лоуренс.
— Хмм… может быть. В вашу деревню приходили миссионеры?
Среди миссионеров попадаются люди миролюбивые и дружелюбные, искренне следующие учению Единого бога. Большинство, однако, прикрывались именем Папы, чтобы убивать людей и силой обращать селян в свою веру. Но если бы деревня Коула встретилась с одним из таких, он бы, скорее всего, возненавидел Церковь и совершенно не желал бы учить ее законы.
— Нет, к нам в Пин никто не приходил.
Произнеся эти слова, Коул устремил взгляд куда-то в пространство. На него лице было выражение, которого можно было ожидать от кого-то намного старше.
— Они приходили в деревню в двух горах от нашей. Там жили люди, которые хорошо умели ловить сов и лис. Она была даже еще меньше, чем Пин. Однажды туда пришел человек с юга и поставил там церковь.
Лоуренс надеялся, что Коул не скажет дальше, что тогда-то он и поверил учению Церкви.
В подобных ситуациях деревни, узнав об обращении своих соседей, должны надеяться, что не они станут следующими. Причина очевидна.
— Ведь у каждой деревни свои боги… они должны идти против Церкви…
Коул был явно поражен, услышав эти слова Лоуренса; он молча уставился на него. Это лишь укрепило подозрения Лоуренса.
— Меня вообще-то вполне можно назвать врагом Церкви… не хочешь поведать мне свою историю?
Удивление словно приклеилось к лицу Коула. Создавалось впечатление, что он хочет высказать, что у него на душе, но не может облечь мысли в слова.
Несколько секунд он молчал. Потом испытующе спросил Лоуренса:
— Правда?
Коул явно не привык подозревать других людей. Столь наивному пареньку, несомненно, трудно пришлось в жизни… но это в нем и подкупало.
— Мм, клянусь именем Господа.
Улыбка Коула после этого ответа Лоуренса была столь очаровательна, что Лоуренс не удержался от соблазна потрепать мальчика по макушке.
— …Я слышал, двести двадцать лет назад старейшины нашей деревни собрались и несколько дней совещались. О том, что нам делать… покориться Церкви или сражаться? Я слышал, Церковь никогда не вступает в разговоры… всюду говорят, как они убивают людей. Но той зимой какая-то большая шишка в Церкви заболела, и мы были спасены. Ну, конечно, если бы нам пришлось сражаться, мы бы победили… мы лучше знаем землю, и у нас больше людей.