Волчица в засаде
Шрифт:
На улице я снова глянул в свой список. Последней в нем значилась Шувалова Юля. Я вспомнил фильм Марчелло Мастроянни «Город женщин» и невольно ухмыльнулся: счастье, что в нашем городе равное количество представителей обоих полов. Понятно, Элла — девушка, и, разыскивая ее, я в основном встречаюсь с окружающими ее по большей частью женщинами, но все же я был бы не прочь встречаться также с мужчинами, с которыми можно поговорить без всяких сантиментов и околичностей, чисто по-мужски.
Шувалова, еще одна бывшая одноклассница Эллы, судя по адресу, жила неподалеку от моего дома за железнодорожным переездом, являющимся границей города. Добираться до нужного мне места я решил на троллейбусе. Его остановка находилась за домом Рябининых,
Девятиэтажка, в которой я жил, находилась метров на пятьдесят дальше остановки. Она стояла вдоль дороги на бугорке и на фоне окружавших ее четырехэтажных зданий казалась исполином. Взглянув на окна своей квартиры, я подумал о том, что неплохо было бы сейчас принять душ и поваляться у телевизора на диване, однако, преодолев желание зайти домой, направился в противоположную девятиэтажке сторону.
И вот что удивительно: пока я шел к железнодорожному полотну, меня не оставляло странное ощущение, что за мной кто-то наблюдает. Я несколько раз оборачивался, глазел по сторонам, но никого и ничего подозрительного не замечал. Однако как только я, успокоившись, переставал вертеть головой, я снова чувствовал, как мой затылок начинал сверлить чей-то недобрый взгляд. Так, испытывая смутную тревогу, я перешел переезд и направился по тротуару, по обеим сторонам которого плотной стеной тянулись заросли шиповника.
Юля жила в кирпичном, недавно построенном доме, вокруг которого еще не успели вырасти деревья. Четырехэтажное здание стояло на отшибе небольшого — домов в семь — поселка, принадлежавшего, как я знал, министерству энергетики. За домом начинались огороды, справа от него стоял небольшой магазин, за ним — котельная, огороженная высоким железобетонным забором.
Я вошел в подъезд, поднялся на второй этаж и надавил на кнопку звонка. Минуту спустя дверь с треском распахнулась, и на пороге возник жилистый мужчина лет сорока в потертых джинсах и рубашке. Лицо у него было уродливым — землистое, со шрамом на искривленном носу, с плоскими губами, крутым лбом и узкими злыми глазами. Даже на расстоянии я уловил исходящий от него резкий запах перегара.
— Чего тебе? — тоном еще не остывшего от крупной ссоры человека спросил он. Голос у мужчины был низкий, хриплый с металлическими нотками.
Я слегка опешил, но быстро взял себя в руки и спокойно, очень вежливо сказал:
— Здравствуйте. Мне нужна Юля Шувалова.
Мужчина оскалился, точно цепной пес, и прорычал:
— Нет ее дома.
Я поинтересовался:
— А когда она будет?
— Не знаю! — рявкнул мужчина, и его голос, звучавший, как вибрирующий лист жести, эхом отозвался в подъезде.
Не знаешь, и бог с тобой! Я собрался было повернуться и уйти, а мужчина уже стал закрывать двери, но в этот момент в квартире прозвучал обиженный девичий возглас:
— Ну зачем ты обманываешь, папа, я же дома!
За спиной мужчины возникла девушка. В темной прихожей лица ее было не разглядеть, я видел лишь поблескивающие большущие глаза. Я взялся за ручку двери и потянул на себя.
— Элла пропала, Юля, я бы хотел с тобой поговорить! — игнорируя присутствие мужчины, обратился я к девушке.
Однако Юлин папа гаркнул на дочь:
— Зайди в свою комнату, быстро! — потом повернулся ко мне и спесиво заявил: — Она наказана и ни с кем разговаривать не будет.
— Ты что, мужик, от пьянства совсем отупел?! — рявкнул я, делая зверское лицо. — Я же тебе русским языком объясняю, у меня к твоей дочери серьезное дело. Мне поговорить с ней нужно. А ты здесь комедию ломаешь! Ну-ка пусти девушку! — И я сильнее дернул ручку двери.
Хозяин квартиры вроде даже обрадовался моим агрессивным действиям. Он слегка ослабил усилие, с каким удерживал дверь с обратной стороны, и насмешливо сказал:
— Ну давай, вломись ко мне в хату, я тебя живо за разбой за решетку упрячу!
С него станется. Я тут же оставил в покое ручку, однако сунул в пространство между косяком и дверью ногу и примирительно произнес:
— Ладно, мужик, побалагурили и хватит. Выпусти девушку, я тороплюсь.
Юлин папа чувствовал себя хозяином положения: мол, хочу казню, хочу милую. На его уродливом лице отразилось раздумье, потом он ухмыльнулся и заявил:
— Хорошо, дай на бутылку водки, Юлька с тобой поговорит.
Я вытаращил глаза на практичного папашу.
— Ну ты козел! — выпалил я. — Ты же так и дочь, и мать, и жену продать можешь!
К лицу Шувалова прилила кровь и тут же отхлынула.
— Ах так! — вскричал он в бешенстве. — Тогда проваливай отсюда! — Он с силой пнул по подошве моей туфли и шваркнул дверью так, что со стены посыпалась штукатурка.
Я сделал глубокий вдох, потом медленно выпустил воздух сквозь сжатые губы и несколько раз подряд нажал на кнопку звонка. Как я и предполагал, к двери никто не подошел. Тогда я с силой надавил на кнопку и больше уже не отпускал. Наконец раздались шаги, дверь резко распахнулась, и на пороге вновь возник мужчина с уродливым лицом. В руке он держал приличных размеров скалку с утолщенной серединой.
— Ты не понял, что я тебе сказал, дятел! — прорычал хозяин квартиры и сделал шаг вперед. — Не хотел по-хорошему уйти, придется уползать!
Я уже пожалел о том, что связался с Шуваловым. Он оказался намного опаснее, чем я думал, и теперь хлопот не оберешься. Я тоже сделал шаг, но назад и поднял на уровень плеч руки.
— Ладно, ладно, успокойся! — попробовал я его урезонить. — Я был не прав и сейчас ухожу!
— Ты не уйдешь, а я тебя вышвырну из подъезда! — проревел он и замахнулся скалкой.
Я успел увернуться, и грозное оружие просвистело в воздухе. Если бы мой противник в меня попал, то наверняка бы сломал мне ключицу. Я сделал еще шаг.
— Ты спятил, мужик?! Угомонись! Давай спокойно разберемся! — Я все еще надеялся разрешить конфликт мирным путем, а потому не предпринимал никаких агрессивных действий. Наоборот, стараясь не делать резких движений, словно передо мной был не человек, а злой пес, я потихоньку стал пятиться вниз по ступенькам.
Но Шувалов был уже невменяем. Он снова размахнулся и с силой опустил скалку. Я отскочил, на сей раз в противоположную сторону, успев тем самым спасти вторую ключицу. Скалка с грохотом обрушилась на перила. Мы находились уже на середине лестничного марша. Воспользовавшись передышкой, я повернулся и сиганул на лестничную площадку между вторым и первым этажом. Второй промах еще больше раззадорил Шувалова. В два прыжка он преодолел расстояние, отделяющее его от площадки, и, размахивая скалкой, как гладиатор мечом, кинулся в бой. Однако Шувалов, по-видимому, испытывал сильнейший похмельный синдром. Движения его были неловки, удары неточны. Я без всякого труда увертывался от них или отбивал скалку рукой. Тем не менее мой противник попал-таки концом своего оружия мне в шею. На миг у меня потемнело в глазах. Я поймал руку мужика, выхватил скалку и тут же нанес молниеносный удар в нос локтем. Шувалов с громким воплем кинулся на меня. Я снова поймал Шувалова за руку, на этот раз крутанул ее так, что он повернулся вокруг своей оси, затем, продолжая применять болевой прием, схватил неугомонного папашу свободной рукой за шею и припечатал физиономией в угол подъезда. Шувалов взвыл, а я прошипел: